Викарий из Векфильда. Перевод Алексея Козлова. Оливер Голдсмит

p>© Алексей Борисович Козлов, дизайн обложки, 2025

      © Алексей Борисович Козлов, перевод, 2025

      ISBN 978-5-0064-5875-8

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Викарий из Векфильда

      «Спаси несчастных, пещера счастья!»

      Рекламное преуведомление

      В этом сочинении явно обнаружится куча недостатков, и одновременно отыщется куча доводов, доказывающих его несомненные достоинства и красоту. Однако в этом нет никакой необходимости. Книга может быть забавной с массой ошибок, или средоточием скуки, без единого промаха. Герой этого труда совмещает в себе три величайших добродетели мира – священника, земледельца и счастливого отца семейства. Он явлен нам готовым учить и учиться, повелевать и повиноваться, явлен простым в достатке и величественным в невзгодах. Кому в наш век богатства и утончённости может понравиться такой персонаж? Те, кто любит светскую жизнь, с презрением отвернутся от простоты его загородного очага. Те, кто принимает грубость за юмор, не найдут остроумия в его безобидной, мирной беседе; а те, кого научили высмеивать религию, будут смеяться над тем, чьи неизбывные сокровищницы утешения таятся в будущем.

Оливер Голдсмит

      Глава I

      Описание семьи Векфильдов, в которой обнаруживается родственное сходство не только в умах, но и в личных качествах

      Я всегда придерживался мнения, что честный человек – только тот, кто вовремя женился и при этом умудрился воспитать большое семейство, ибо он оказал этим гораздо более существенную услугу обществу, чем тот, кто остался холостяком и только болтал о «благе человечества». Исходя из этого, едва я успел достичь совершеннолетия, как начал всерьёз задумываться о браке, и посему выбирал себе жену так же, как она выбирала своё свадебное платье, предпочитая ту или иную материю не из-за красивого рисунка или блестящей поверхности, а из-за прочности ткани, которая не должна так уж быстро изнашиваться.

      Наконец мои поиски увенчались успехом.

      Надо отдать ей должное, моя избранница оказалась знатной и очень доброй женщиной; а что касается воспитания, то мало кто из деревенских дам мог продемонстрировать больше истинного благочестия, чем она. Она могла, особо не разбираясь в правописании, лихо прочесть любую книгу на английском языке, при том, что в мариновании, консервировании и кулинарии она взлетела куда выше ина кухне не знала себе равных, никто не смог бы в этом превзойти её. Она гордилась также тем, что была превосходной хозяйкой в имении, и изощрялась в экономности и рачительности, хотя я ни разу не заметил, чтобы мы становились богаче благодаря всем её ухищрениям. Однако мы нежно любили друг друга, и наша привязанность возрастала по мере того, как мы старели. На самом деле не было ничего, что могло бы заставить нас разозлиться на мир или друг на друга. У нас был элегантный дом, расположенный в прекрасной ухоженной стране, и он располагался в хорошем районе. Тот год мы провели в светских или, лучше сказать, сельских развлечениях – ездили в гости к нашим богачам – соседям и, чем могли, помогали тем, кто был беден. У нас не было причин бояться ни революций, ни переутомления. Все наши приключения и походы не выходили за пределы окрестностей камина, а все наши переселения ограничивались сменой летней спальни на зимнюю.

      Поскольку мы жили совсем недалеко от большой проезжей дороги, к нам часто наведывались путешественники, в основном незнакомые нам люди, чтобы отведать нашего крыжовенного винца, благодаря которому у нас была отличная репутация; и я заявляю с правдивостью историка, что никогда не видел, чтобы кто-нибудь из них придирался к нашему фирменному напитку или остался им недоволен. Все наши двоюродные братья тоже, примерно до сороковых годов, прекрасно помнили о своем родстве без какой-либо помощи со стороны редакции «Геральд» и геральдических требников и очень часто навещали нас. Некоторые из них не смогли оказать нам слишком большой чести своими притязаниями на родство, поскольку среди них была масса слепых, увечных и хромых. Однако моя жена всегда настаивала на том, что, поскольку они из одной плоти и крови с нами, они обязательно должны сидеть с нами за одним столом.

      Так что, поскольку наши гости как правило не блистали особенным богатством, нас всегда окружали всем довольные и очень счастливые друзья, ибо есть замечание, которое останется в силе на всю жизнь: чем беднее гость, тем больше он доволен тем, как с ним обращаются. По своей натуре я был поклонником счастливых человеческих лиц, в той же степени, как некоторые люди с восхищением смотрят на цветок тюльпана или восхищаются расцветкой крыла бабочки, Однако, если кто-нибудь из наших родственников оказывался человеком с очень скверным характером, надоедливым гостем или тем, от кого мы поневоле хотели избавиться, то, выпроваживая такого из моего дома, я всегда заботился о том, чтобы одолжить ему пальто для верховой езды, или пару сапог, а порой и плохонькую, хромоногую лошадь, и при этом всегда испытывал удовлетворение, обнаружив, что он так и не вернулся, чтобы