Повелитель мух (сборник). Уильям Голдинг

у него исказился от унижения:

      – А этого не хочешь? Что – съел? Жирняй!

      Ральф шагнул к ним, и Джек съездил Хрюшу по голове. Очки упали, звякнули об камни. Хрюша заорал в ужасе:

      – Мои очки!

      Он ползал на четвереньках, шарил по камням, но Саймон опередил его и подал ему очки. На вершине горы крылато кружили и бились, раздирая Саймона, страсти.

      – Одно стекло разбито.

      Хрюша схватил очки и надел. Он злобно смотрел на Джека.

      – Я не могу без очок. Я одноглазый теперь. Ты дождешься!

      Джек двинулся на Хрюшу, тот уклонился, перелез через большой камень и спасся за ним. Высунулся и сверкнул уцелевшим стеклом на Джека:

      – Я не могу без очок! Ты дождешься!

      Джек изобразил и позу, и вой:

      – Без очо-о-к, дождесся!

      Сам Хрюша и представление Джека были до того уморительны, что охотники прыснули. Джек ободрился. Он сделал еще несколько шажков раскорякой, и все зашлись от хохота. Даже у Ральфа дрогнули губы, но он тотчас же разозлился на себя. И почти шепнул:

      – Это подлость.

      Джек вздрогнул, перестал кривляться, постоял, посмотрел на Ральфа. И выкрикнул:

      – Ну ладно! Ладно!

      Он оглядывал Хрюшу, Ральфа, охотников.

      – Правда, это нехорошо. Ну, насчет костра… Вот, значит… я…

      И – с оттяжкой:

      – Прошу меня извинить.

      Охотники отозвались на красивый жест восхищенным гулом. Они давали понять, что Джек молодец, что от своего великодушного извинения он только выгадал, тогда как Ральф каким-то образом прогадал. И теперь от него ждали достойного ответа.

      Ничего, ничего такого Ральф не мог из себя выдавить. Джек действительно ловко выкрутился, но Ральфа он только еще больше разозлил. Костер погас, корабль ушел. Неужели им этого мало? Какой уж достойный ответ, он не мог совладать со злостью:

      – Это подлость.

      Над вершиной горы сгустилось молчанье. Взгляд Джеку застлала муть и прошла.

      Последнее слово осталось за Ральфом. Он буркнул:

      – Ладно. Разжигайте костер.

      Наконец можно было заняться делом, и всем полегчало.

      Ральф больше ничего не говорил, не делал, он стоял и смотрел на золу под ногами. Джек очень шумел. Отдавал приказы, пел, свистел, бросал фразы молчащему Ральфу, фразы, не требовавшие ответа и потому не приглашавшие к перепалке; а Ральф все молчал. Никто, даже Джек, не рискнул попросить, чтоб он сдвинулся, и в конце концов костер стали складывать ярдах в трех от него, на куда менее удобном месте. Так Ральф утвердил свое главенство и не придумал бы лучшего способа, если б хоть целую неделю ломал над этим голову. Перед оружием, столь непонятным и неодолимым, Джек пасовал и безотчетно кипел. К тому времени когда костер сложили, их разделял высокий барьер.

      Когда осталось только зажечь, снова была напряженная минута. Джек нерешительно мешкал. И вот, к его изумлению, Ральф подошел к Хрюше и снял с него очки. Ральф и сам не заметил, как между ним и Джеком вновь закрепилась