Пока не запоёт Сирин. Анна Норн

послышался глухой удар об кухонный стол. Что-то звякнуло. С любопытством обернувшись, я увидела деревянную люльку, предназначенную для переноса ребенка. Внутри аккуратно сложенным находилось одеяло цвета сирени, а на нём – тёмная металлическая цепочка с продёрнутым на колечке маленьким мечом. Этакое своеобразное ожерелье.

      –Что это? – спросила я, догадываясь, каков будет ответ. Еще раз вытерев и так сухие руки об надетый на талию фартук, протянула ладонь и неловким движением подтянула к себе украшение, ухватившись за цепочку.

      Теперь я могла более детально рассмотреть вещицу. Меч был длинным, кончик – слегка заострен, но так, чтобы при носке не навредил коже. Рукоятку меча украшали маленькие алые камни, а на самом мече были выгравированы какие-то закорючки. Занятная вещица, но мне была не знакома. Я вопросительно глянула на свою тётку, ожидая хоть какой-нибудь информации.

      – Это всё, что было с тобой, когда тебя… – тётушка Астрид запнулась и мотнула головой, отгоняя неприятные мысли, – Когда тебя нам… передали.

      «Передали». Впервые, спустя долгое время нашего общения, я мягко улыбнулась. Мне было невдомёк, почему такая волевая и бесстрашная Астрид до сих пор боялась открыто говорить о способе моей «передачи», ведь меня эти события ни капли не волновали. Наверное, сердечность и доброта тётки, а также абсолютное отрицание личного пространства помогли мне не задумываться о своих настоящих родителях. А возможно в момент, когда я узнала, что меня бросили, в моём юном сердце что-то погасло. Эти мысли никогда мне не нравились, и я старалась к ним не возвращаться.

      – Занимательно, – только и ответила я, крутанув в руках цепочку.

      И, махнув приобретенной вещью перед Астрид, продолжила:

      – Я возьму это себе.

      Дождавшись одобрительного кивка, я засунула украшение в кармашек платья и почувствовала, как ткань слегка натянулась под весом ожерелья.

      На прощание мне всучили доверху наполненную корзинку. Внутри были собственноручно сваренные тёткой варенья из абрикоса и земляники, пара закатанных баночек с соленьями, немного овощей и яблок. Недолго думая, я аккуратно переложила украшение в корзинку, и оно скользнуло вниз, между двумя банками. Полотно корзинки было плотным и крепким, что позволяло мне не волноваться о возможной потере. Дома, при свете свечей, я планировала более детально изучить ожерелье. Перед непонятным взглядом тётушки Астрид делать этого не хотелось. Корзинку же с одеялом, тётка, несмотря на мою беспечную просьбу её сжечь, обратно задвинула на нижний ярус кладового шкафа. Пожав плечами, я вышла в сад, чтобы забрать свою шляпку.

      – Вечереет, – только и сказала Астрид, стоя на крыльце дома. Провожать до калитки, как и встречать, она не хотела. Как будто шагающая Весть вот-вот пересечет её ограждения.

      Кивнув, я спешно обняла тётку и, отчего-то, вдохнула полной грудью, запоминая витающий вокруг нас аромат цветов, лета и запах самой тётки – многовековой ели с легкой ноткой