Самая холодная зима. Бриттани Ш. Черри

мы были лучшими друзьями.

      Подъехав к своему дому, я вздохнул, увидев папину машину в гараже. Он оставил его широко открытым и припарковался под углом. Накануне вечером он чуть не потерял сознание в снегу в нетрезвом виде. Должно быть, он подумал, что сесть за руль – хорошая идея.

      «По крайней мере, я не поехал домой пьяным», – подумал я, словно пытаясь оправдаться. Хотя, если бы мог, я бы поехал, как мой тупой отец. Я был не лучше него. Я был как он во многих отношениях, что мне очень не нравилось. Мама говорила, что я точная копия отца. Мне всегда казалось, что это какое-то оскорбление, хотя, вероятно, подразумевалась похвала.

      Я ненавидел те части себя, которые отражали его, и в последнее время эти части, казалось, двигались в ритмичной гармонии. Мы были пьяными и оторванными от мира.

      «Яблочко от яблони».

      Я вошёл в дом, и запах гари мгновенно ударил мне в нос. Я свернул за угол на кухню и застонал.

      – Какого чёрта, папа? – рявкнул я, бросившись к духовке и вытащив чёрную как ночь пиццу.

      Сгорела дотла. Вкуснятина.

      Духовка безумно дымила, и я поспешил открыть окна, чтобы проветрить дом. Я был недостаточно быстр, потому что сработал пожарный детектор, эхо разнеслось по всему помещению. Я схватил газету и начал разгонять дым перед детектором, чтобы он быстрее выключился.

      – Что, чёрт возьми, ты делаешь? – пробормотал папа, входя на кухню, всё ещё пьяный, протирая сонные глаза.

      На нём был костюм, вероятно, тот же, в котором он ходил на работу два дня назад. Удивительно, что его ещё не рассчитали, но, судя по его виду, увольнение было уже не за горами.

      – Твоя пицца готова, – пробормотал я, раздражённый, злой и грустный.

      – Дерьмо. Забыл о ней. На минуточку прикрыл глаза.

      – Ты мог все здесь сжечь. Ты должен быть умнее.

      – Ты думаешь, что со мной можно так разговаривать? – рявкнул он, почёсывая свои взлохмаченные волосы. – Не забывай, кто здесь платит по счетам. Следи за своим языком. Понял меня?

      Я не ответил, потому что мне было всё равно.

      – Кстати об умных, мне позвонил твой дядя. Он сказал, что ты плохо учишься. Как мне это понимать?

      – Это неважно.

      – Это важно. Если твоя мать… – Он остановился, как будто застыл во времени.

      Слова, слетевшие с его языка, казалось, служили напоминанием о том, что его жена, его лучший друг, ушла. Он стряхнул с себя горе, которое иногда душило его на полуслове.

      – Тебе нужна дисциплина. Было бы лучше, если бы ты поступил на военную службу после окончания учёбы. Я в этом даже не сомневаюсь.

      «Снова за старое».

      Идея моего отца о воспитании детей заключалась в том, чтобы я стал тем, кем был он сам, начиная со службы в армии. Путь, противоположный тому, чего я когда-либо хотел. Я пытался бежать подальше от такой судьбы.

      – И не подумаю, – сказал я, проходя мимо.

      Я ударил его по плечу, и он развернул меня лицом к себе:

      – Не делай этого. Не отмахивайся от меня. Ты должен записаться на службу.

      – Нет, – повторил я. – Ты пьян.

      – Не разговаривай со мной так, – приказал он.

      – Не