Брак по расчету. Фелиция Кингсли

поцеловать маму. – Что случилось?

      – Алехандро женат, – серьезным тоном сообщает она.

      – Разве его звали не Роберто? – удивляется папа.

      – Нет, тот ей изменил с фигуристкой.

      – Фигуристкой? Разве это не с ней ты застукала Фернандо?

      – Нет, Фернандо завел интрижку с собственной сестрой, – поправляет его мама.

      Папа хлопает себя ладонью по лбу:

      – Точно, как я мог забыть!

      – Не важно, кто или как. Всегда одно и то же: сохранить отношения я не могу, мне всегда изменяют с кем-то еще!

      Мама заплетает мне волосы в косу, как делает всегда, когда хочет поговорить о каких-то важных жизненных вопросах.

      – Ну, Джемма, сначала тебе стоило бы задуматься, можно ли назвать отношениями десятидневное знакомство.

      – Мы знакомы месяц! – поправляю ее я. – И потом, вы с папой тоже поженились, еще толком не зная друг друга, – добавляю обвинительным тоном.

      – Тогда было другое время, мы были духовными партнерами и сразу это почувствовали.

      Ее замечания на меня не действуют.

      – Мы с Алехандро тоже могли бы быть духовными партнерами! Вот только у него есть жена! И она предложила устроить тройничок! – возмущаюсь я.

      Но мама с папой только заговорщицки переглядываются.

      – Вы это чего? – Досаду в голосе скрыть не удается.

      – Джемма, – пытается объяснить мама, – ты слишком зациклена на материальном обладании. Ты воспринимаешь любовь и отношения как физические ограничения своего спутника.

      Я смотрю на них, запутавшись еще больше.

      – Да, Джемма, – вставляет папа, – твоя мама хочет сказать, что в семидесятых годах любовь была свободной. У тебя могло быть даже пять или шесть партнеров.

      – Групповая любовь, – продолжает она.

      Папа ей улыбается:

      – Телесное наслаждение может подарить кто угодно, но только твоя мать дарит мне наслаждение духовное…

      – А мне – твой отец. Моногамия в твоем понимании полна ограничений.

      – Бога ради! Прошу, нет! – Я пытаюсь избавиться от мысленной картинки своих двадцатилетних родителей, участвующих в оргии в семидесятых годах.

      – Карли, возможно, нам всем надо чуточку успокоиться.

      – Ты прав, Ванс, пойду поставлю чайник.

      Отец ставит в проигрыватель диск Imagine Джона Леннона, а мама уже возвращается с кухни с подносом и тремя чашками исходящего паром чая.

      Но только я делаю глоток, как тут же выплевываю его обратно.

      – Джемма, милая, ошпаришься! Немного терпения, – укоряет меня отец.

      – Мама, ты что туда положила? Свою специальную настойку, что ли?

      Она пожимает плечами и делает знак рукой, почти соединив большой и указательный пальцы:

      – Совсем чуточку…

      – Мама! Что-то успокаивающее значит, что ромашки было бы более чем достаточно!

      – Ты так хорошо спала в детстве!

      Я люблю своих родителей, но их нужно принимать в маленьких дозах. Поднимаюсь с пола: лучше вернусь к себе, в свою каморку.

      – Ты куда?

      – К