Маленькая Леночка. Елена Вай

какие-то таблетки, паспорт и смятая тысячерублёвая бумажка. Если кто-то и осуществил вынос Гришиного тела, то с очень непонятными намерениями, да ещё зачем-то надев на него тапки, которые сейчас отсутствовали в списке имеющихся в наличии предметов. Может, Гриша скрывал факт лунатизма? Затем камера пробежалась по стенам и сушилке для белья, которую Лена привезла своему дяде после того, как постирала его белье сразу после ухода мастера по ремонту стиральных машин, которого она вызвала после того, как запихнула вонючего Гришу в ванную после ухода мастера по ремонту газовых колонок, которого она вызвала… Ух, Лена даже устала вспоминать всё это. Нельзя мужчине оставаться одному и без женщины, особенно пьющему. По крайней мере, это была версия Вити, которая являлась абсолютной противоположностью версии Лены: нельзя мужчине быть пьющим, чтобы не остаться одному без женщины.

      В последний кадр попал наглухо закрытый стенной шкаф.

      – Открой шкафчик! – закричала Лена застывшему изображению, поедая глазами дверцы, за которыми – о ужас! – мог находиться тот, кого все потеряли. Но, к сожалению, кино закончилось и не хватало только «The end»…

      – Алло, Галя, здравствуйте! Гриши нет дома… Надо начинать поиски!

      Глава 3.

      Спустя пару дней Лена почувствовала себя гораздо лучше и вошла в состояние «в пижаме, но на коне». Её голова заметно потяжелела от прочитанных книг, а вместе с ней и несколько других частей тела, которым это делать было вовсе не обязательно. «Утки улетают в тёплые края, лишь одна осталась, жирная, как я». Да, мечтать надо осторожно и к формулировке желаний надо подходить со всей ответственностью: безотказная Вселенная незамедлительно осуществила Ленины грезы о двухнедельном спокойном отдыхе после двухнедельного неспокойного отпуска с внуками, не уточнив всех деталей. Чтобы снова не напортачить, Лена попыталась переключиться на рационально-бытовой способ мышления, связанный с добыванием хлеба насущного и решением текущих повседневных проблем. По совету Любаши она купила ортопедический поясничный корсет, который тут же превратил её тело в короткую вязанку из двух сосисок, и выработала щадящую методику уборки своих посуточных квартир, превратив длительное монотонное размахивание шваброй с тряпкой в творческий процесс грамотного распределения нагрузки с перерывами на «полежать на диванчике и почитать романчики». Приходя домой к своим ученикам и держась за больную поясницу, Лена действовала по принципу «чтобы не гнуть спину, надо гнуть свою линию» и деликатно пересаживала своих учеников на табуреточки, предназначенные для неё, а сама расплывалась в их комфортных стульях, для пущей убедительности морщась от боли. Вообще, Лена изо всех сил старалась осуществлять мыслительную деятельность таким образом, чтобы бегущая строка её бесконечных дум не превращалась в табло безграничной жалости к себе, потому что эта самая жалость, переплетенная с ощущением гнетущей тоски и перегрузками,