Роковая Роксана. Наталья Лакота

господин Эверетт, его голос я узнала сразу. – Для меня огромная честь, если вы преподнесёте его величеству эту картину.

      – У короля в коллекции уже три ваших картины, – любезно ответил его собеседник. – А у меня – ни одной. Но меня больше привлекают портреты. Женские портреты. Говорят, вы пишете портрет леди Роксаны Розенталь? Могу я взглянуть на него?

      – Конечно, милорд Бранчефорте. Пройдёмте, портрет в мастерской.

      Граф Бранчефорте!

      Мне стало жарко и холодно одновременно, а мужчины уже направлялись сюда – были слышны приближающиеся шаги. Я встала за тяжёлую оконную штору быстрее, чем сообразила – зачем надо прятаться? Но дело было сделано, а художник и граф тем временем подошли к мольберту у противоположного окна. Чуть подвинув штору, я одним глазком выглянула в щёлку между занавесями.

      Сначала мне был виден чёткий профиль графа на фоне залитого солнцем окна, но потом он вместе с господином Эвереттом скрылся за мольбертом, и я могла видеть только шляпу с павлиньим пером и трость, которые граф держал в руках. Художник откинул с картины скрывавшую её ткань, и последовала долгая пауза.

      Я затаила дыхание и в этот момент очень пожалела, что не попросила господина Эверетта показать незаконченную картину. Умом я понимала, что меня не должно волновать мнение графа о моём портрете, но всё же глупенькое девичье тщеславие подогревало любопытство – что скажет эмиссар короля?..

      Прошли несколько томительных минут, прежде чем граф заговорил.

      – Картина чудесна, – произнёс он, наконец. – Что насчёт сходства?

      – Вы задаёте вопрос, который оскорбляет художника, – ответил господин Эверетт очень сдержанно.

      – Не хотел вас оскорбить, – заявил Бранчефорте без малейшего смущения. – Но всем творцам присуща такая черта – немного преувеличивать совершенство своих творений.

      – Вы сами решите, преувеличил я или нет, – художник набросил ткань на картину, и по голосу я поняла, что он очень недоволен. – Когда увидите оригинал.

      – Полагаю, так и будет, – граф вышел из-за мольберта, и я снова разглядела точёный профиль, а вдобавок к нему – насмешливую полуулыбку. – Но всё же, картина очень хороша, – сказал Бранчефорте. – Когда она будет готова, и сколько вы за неё просите? Хочу приобрети это полотно для своей галереи.

      Я невольно вздрогнула. Сегодня леди Эррол говорила, что у графа в коллекции тысяча портретов тысячи любовниц, а завтра там появится и мой портрет? Ну нет, такого нельзя допустить…

      – Картина не продаётся, – спокойно ответил господин Эверетт, и я с облегчением перевела дух.

      – Вот как? Что ж, тогда ладно, – очень легко сдался граф. – Договоримся насчёт тех двух. Деньги я сегодня же перешлю со своим управляющим.

      – Картины будут переданы ему сразу же, – ответил художник.

      – Буду весьма благодарен.

      Можно было уходить, но граф медлил.

      – И всё же, очень хорошая картина, – произнёс он, указывая на мой портрет, уже закрытый