Война становится привычкой. Сергей Бережной

чешут луганщину, собирают «пятисотых» и возвращают в части. Разумно, во всяком случае прежде мобилизации надо бы подсобирать тех, кто уже начинал воевать, а уж молодняк да необученных после обкатки на полигонах на фронт отправлять. Но мы русские, у нас всё делается через одно место.

      А ещё бы собрать в отдельную боевую единицу всех вернувшихся в республику беглецов, сейчас рассевшихся в чиновничьих креслах, военкоматах, силовых структурах, этих затаившихся и мимикрированных укропов: пусть кровью докажут, что осознали, что это их сознательный выбор, а не хуторянская иезуитская хитрость. Это будет для них покаяние. Но их даже в храме со свечою не встретить, не то что с автоматом на передовой.

5

      Возвращались через Кременную. Городок хоть и изранен – на каждом шагу развороченные взрывом дома, но кое-где в окнах стеклопакеты и новая кровля. Кстати, улицы не захламлены, мусора почти нет, во всяком случае видел, как один боец опустевшую сигаретную пачку с десяток шагов нёс до урны, другой вышел из машины и пакет с мусором тоже отнёс к мусорному ящику. А может, ещё и потому так с мусором обстоит дело, что народишка маловато, всё больше военные, а те к дисциплине и порядку приученные. Во всяком случае гражданские попадаются редко, да и то торопятся покинуть улицу. Точнее, то, что от неё осталось – выбоины, рытвины, воронки, пыльная проезжая часть в сухую погоду и грязища в дождь и слякоть. А тротуаров, помимо центра, нет вовсе, так что редкие прохожие едва успевают выскочить из-под колёс или траков мчащейся военной техники.

      Заехали в администрацию – у Дэна[24] были там какие-то дела. Машина не закрывалась (хорошо хоть, что ещё двигалась), поэтому я остался «на охране», пока Дэн «прощупывал» местную власть, нестойкую к соблазнам и меняемую с завидной регулярностью. Старшина отправился в лавку молочком разжиться: Ваня на дорожку угостил пирожками, вот Витя и решил «размяться» ими.

      На скамейке сидел пожилой мужчина, рядом играла девчушка, от машины к машине рыскала поджарая собака шоколадного цвета, напротив администрации на двух скамьях кружком расположились мужики, курили, переговаривались. Торопливо просеменила женщина в старенькой, но чистой курточке, затем ещё одна с бидончиком; проехала девчонка на велосипеде с приторочённой к багажнику сумкой; гуськом, след в след, прошли пятеро бойцов – низкорослые, худощавые, похожие внешне на китайцев или корейцев. Трое были в армейских панамах с красными флажками вместо кокард – китайские флажки, красные, со звездочками: одна большая и четыре маленькие. По-летнему тепло, сухо и даже пыльно.

      У сидящего мужчины поинтересовался: это кто? Эскимосы? А может, корейцы? Лицо его по-прежнему ничего не выражало и ни один мускул не дрогнул даже на мои дурацки вопросы. Он ответил нехотя и равнодушно:

      – Да нет, это удмурты или ещё кто-то. Короче, ваши, русские.

      Вот ведь как: уже полтора года Кременная наша, а у него по-прежнему делёж на «ваших»

24

Дэн, Дэнчик – Денис Пашков, луганчанин, офицер МЧС.