Убегая от плача совы. Юрий Александрович Корбанков

многослойная, тягучая тишина, которая сейчас была громче любых слов. И после этого я сорвался.

      На часах было 5 утра. До офиса я шёл пешком, что заняло у меня несколько часов. Походка была медленной, руки держал в карманах. Всю дорогу смотрел себе под ноги. Когда подошёл к Дворцовому мосту, то спустился к Неве и окунул руки в воду. Она приятно омывала опухшие костяшки пальцев и смывала чужую кровь. Руки больше не дрожали. А пить мне больше не хотелось.

      К 10 утра Гоша с нарядом выехал к Невскому проспекту на вызов. Анонимный источник сообщил о стрельбе и разбивающихся окнах. Конечно, ничего из этого, кроме битого стекла не было, но этого хватило, чтобы наряд полиции ворвался в ту самую квартиру, где они обнаружили Максима Рьянова. Его лицо было разбито, челюсть и нос сломаны, руки и ноги тоже. Тогда он ещё хрипло дышал, и его туша при каждом болезненном вдохе и выдохе то поднимала, то опускала красную босоножку, лежащую на его груди. Под обувью – окровавленная записка со словами «Елагин Остров, под мостом».

      Чуть позже в новостях сообщили о том, что пропавшую Машу, к сожалению, нашли мёртвой, а надругавшегося над ней человека уже поймали и доставили в больницу. Подробностей толком не сообщили, но мне они и не требовались.

      Спустя какое-то время мы снова встретились с Гошей в том самом баре. Разговор не заладился, мы просто молчали и каждый пил что-то своё: он пиво, а я кофе. Гоша напоследок лишь сказал спасибо, и мы разошлись. С тех пор виделись, наверное, несколько раз только в тех случаях, если нас сталкивали рабочие случайности. Когда-то ему помогал я, когда-то он помогал мне. Но о том случае мы больше никогда не вспоминали.

      4

      Ничего подобного я сестре, конечно же, не рассказывал. И никогда не расскажу.

      – Да, почти всё в порядке.

      – Опять с Олей поругались? Или ты вдруг взялся за то дело с пропавшими детьми?

      – Нет, точно не дело. Там я ничего не смогу сделать. А с Олей, да… Ох, Жень, этот раз определённо точно последний. Думаю, что мы скоро подадим документы на развод. Даже нет, не мы, а я.

      – Господи, что случилось?

      И я рассказал ей. Нет, без подробностей. Ничего о пистолете и о том, что разбил нос тому ушлёпку. Просто вкратце посвятил в то, что жена мне изменила, на этом всё.

      – Чёрт, звучит отстойно.

      – И не говори, но что поделать?

      – Артур.

      – Нет, не начинай снова только, я уже столько лет в завязке, ни капли в рот, ни сантиметра никуда, только кофе. Крепкий, натуральный, чёрный кофе. Даже без молока

      – Не врёшь?

      – Не вру. Я же обещал тебе. Кстати, пора бы за кофе и сходить, нужно немного размять кости.

      – Ну ладно, не буду тебя отвлекать тогда. Рада была услышать и, пожалуйста, молюсь всем богам, но заряжай телефон вовремя!

      – Если пообещаю, то придётся выполнять. Я побежал, сестрёнка.

      – Пока-пока, будь аккуратнее.

      – Жень, стой!

      – Да?

      – Ох… – мне всегда было тяжело задавать этот вопрос, но его нужно было задать. – Как там родители?

      – Хорошо,