Убегая от плача совы. Юрий Александрович Корбанков

нарыть на всю эту семейку достаточно компромата, чтобы упечь и отца, и сынишку.

      Женщину, правда, жалко. Она проклинала меня, умоляла ничего не предпринимать, но нет, так это не работает. В итоге муж и сын в тюрьме на пожизненном по разным статьям, а она одна. Справедливо ли это? Не знаю. По закону – да, они получили по заслугам. А женщина виновата лишь в том, что когда-то вышла замуж за этого мудака и родила такого же мудака сына.

      Но самое жуткое, с чем я столкнулся, случилось 5 лет назад. Я как раз тогда только выполз со дна бутылки и перешёл в частный сыск. Голова часто болела, ещё только-только въехал в свой офис, мне пришла наводка. Мой единственный друг, оставшийся в полиции, Гоша Алексеев позвонил мне и попросил встретиться. И когда мы увиделись, на нём лица не было. В баре, где мне еле хватило сил снова не взяться ещё дрожащей рукой за рюмку с егермейстером, Гоша рассказал о деле, которое, казалось, было плёвое: он сам пару лет назад поймал одного педофила и вытащил из его квартиры нескольких напуганных и изувеченных на всю жизнь детей. Суд состоялся быстро – никакой жалости подонку, ему дали пожизненное.

      Но вот прошло два года, и он вышел. Как? Очень хороший вопрос, который стоило бы задать местному правосудию. Откуда деньги, кому заплатили, кто конкретно впрягся за это животное – никто не знал. Просто пришёл приказ. Ходили слухи, мол этот ублюдок, звали его Максим, стал менять свои показания или пошёл на сделку со следствием и сдал чуть ли не подпольное сообщество педофилов, либо же там нашли опровержение улик. Но чёрт возьми, какое опровержение улик, если его взяли с поличным! В общем, чёртова бюрократия, взятки и идиоты – всё, что я могу сказать.

      Гоша был в ужасе. Он поднял на уши весь отдел, но все лишь разводили руками, даже его начальник.

      – Поэтому ты и позвал меня? – потягивая горький кофе, спросил я его.

      – А куда мне было ещё идти? У меня связаны руки, да и начни я копать, ты сам знаешь, что со мной будет.

      Я усмехнулся и отвернулся от него.

      – Что?

      – План у тебя простой, да? Попросить меня взяться за это дело, потому что я могу сделать то, чего не можешь ты. А почему ты не можешь? Боишься потерять насиженное место, а мне же терять нечего, меня итак вышвырнули оттуда, да?

      – Чего ты психуешь?

      – Действительно! – я вскочил со стула и пошёл к выходу. Затем развернулся, подошёл снова к стойке и оплатил кофе.

      – Артур, в районе его проживания пропала девятилетняя девочка. Зовут Маша, была в белом платьице и красных босоножках.

      – Так, а я тут причём? Наряд в руки и поехали, что мне тебе объяснять? Или ты там совсем погряз в бумажках и не помнишь, как это делается?

      – Мы уже были у этого ублюдка дома, – я видел, что Гоша сам еле сдерживается. Пылкий малый, его эмоции часто брали верх над ним, но сейчас он держался, потому что знал – кроме меня ему не к кому идти.

      – И что?

      – И ничего. Никаких следов девочки. Но, Боже, Артур, я знаю, что это он!

      – Ох, чёрт… – и я просто забрал папку с делом и ушёл.

      Вслед он прокричал мне: