Там, где кончается волшебство. Грэм Джойс

учила ее младшего брата. Могу зайти к ним. Типа выразить соболезнования и все такое.

      Я вспомнила: Мамочка рассказывала, что одна из «избранных» работает учительницей в школе. Джудит так странно посмотрела на меня – будто отсчитывала, сколько пройдет секунд, прежде чем я отвечу.

      – Серьезно? Ты сможешь попасть к ним в дом?

      – Не знаю, но я могу попробовать.

      – Пожалуйста, Джудит, ради Мамочки! Пожалуйста. И если по дороге наткнешься на ядовитую энтолому, возьми ее с собой, брось где-нибудь на кухне, чтобы заметили. Она очень похожа на майский гриб.

      – Тебе не кажется, что ты просишь слишком много? Возможно, все и так уляжется.

      – Возможно.

      Мне нужно было присмотреть за Мамочкой, которая так и сидела в совершенном очумении, не произнося ни слова. Я проводила Джудит до двери:

      – Давай так. Если кто-нибудь спросит, скажем, что Джейн приходила, но Мамочка ее отослала, потому что срок был слишком большой. Да, так и скажем. Но только если кто-нибудь спросит.

      Джудит легонько коснулась пальцами моей щеки:

      – Я напишу тебе мой адрес. Заходи в гости. Мне кажется, мы похожи. Вдруг тебе станет одиноко!

      Порывшись в сумке, она извлекла оттуда ручку и клочок бумаги. Склонилась в шляпке-колоколе над бумагой и стала похожа на диковинный лесной цветок. А я стояла и думала: неужто в кои-то веки судьба послала мне друга? Проводив взглядом, как она выпорхнула за калитку и чуть ли не поскакала по тропинке, я возвратилась в дом и налила Мамочке хорошую порцию сливянки.

      – Профурсетка, – резюмировала она. – Чистая профурсетка эта Джудит.

      – Да, Мамочка.

      – А ты заметила, как у нее глаза меняют цвет?

      – Заметила, Мамочка.

      – Не знаю, можно ли ей доверять.

      – Да, Мамочка.

      Но долго сосредоточиваться на чем-нибудь другом у Мамочки не получалось. С маниакальным упорством ум возвращался к одному и тому же.

      – Я ведь всегда так осторожна, – повторяла она. – Всегда.

      – Я знаю, Мамочка. Знаю. Выпей, тебе сегодня досталось.

      – Даже когда промахиваюсь, то в меньшую сторону. Я думаю: ну, если не подействует, видать, так тому и быть.

      – Мамочка, твоей вины тут нет. Здесь дело в чем-то другом. Кто знает: может, эта идиотка действительно сожрала поганку. Или пила не так, как ты велела. Или вообще пошла к кому-то другому. Возможны тысячи причин.

      – Мне бы узнать, что там произошло. Сильное кровотечение? Или рвоту не смогли остановить? Если бы я только знала, если бы за мной послали, я бы спасла ее. За всю жизнь со мной такого не случалось.

      – Мамочка, перестань терзаться. А если кто-нибудь спросит, скажи, что ты ее отослала ни с чем.

      – Я навлекла на наш дом беду.

      – Мамочка! Ты просто пыталась помочь очередной несчастной дуре. Как всегда. И это – главное.

      Но Мамочку не так легко было утешить. Она начала постепенно угасать. Будто к ней подкрались сумерки. Она все делала по-прежнему, но как-то механически, без привычной живости и бодрости. Частенько отвлекалась, думала о своем, и, хоть иногда мне удавалось выжать