Адини. Великая княжна. Александр Пругло

22 дня 1840 года. Понедельник.

      Я очень зла на Андрея и на Сашу. Точнее на великую княжну Александру Николаевну! Да, это она под видом провинциалки проникла инкогнито в наш дом и морочила голову мне, моим родителям, моим друзьям! Сегодня в институте это всё выяснилось во время официального визита великой княжны в наше заведение. Я не могла поверить, кем оказалась Саша! Почему-то представляла великую княжну выше меня ростом на голову, а то и больше, не толстой, но в меру упитанной. А Андрей, предатель, поставил меня в неловкое положение. У меня начинают полыхать лицо и краснеть уши, когда вспоминаю, что мы с подружками говорили в субботу о великой княжне, а ей бедняжке приходилось это слушать! Зато я теперь нештатная фрейлина Её Императорского Высочества!

      – Вы представляете, маменька, кем оказалась наша Сашенька! Бедненькая, несчастная кузина Андрея из провинциальной глуши! – последнюю фразу Ксюша, запыхавшись, прямо с порога, произнесла с иронией и сарказмом.

      – Что?! Какой-нибудь мошенницей или шарлатанкой? – обеспокоенно вымолвила Мария Филипповна.

      – Можно сказать и так! Это была собственной персоной Её Императорское Высочество великая княжна Александра Николаевна! – Ксюша с удовольствием наблюдала за реакцией матери. – Она решила инкогнито побывать в московской дворянской семье, а мой Андрей ей в этом помог! Удушу гада! Мог ведь мне хотя бы вчера намекнуть!

      – А мне Сашенька сразу же показалась чересчур благовоспитанной и одаренной для провинции! Даже осанка, походка, манеры истинной аристократки! Я, конечно, не могла себе даже представить то, что ты сейчас говоришь, но тогда подумала: какие одаренные и талантливые люди встречаются среди провинциалов! А ещё подумала: эта девочка далеко пойдет, станет либо знаменитой певицей, либо известной придворной дамой, несмотря на происхождение! А оно видишь, как получается!

      – Радует то, что великая княжна признала во мне свою названную сестру! И не отказалась сегодня от своих слов! И даже подарила мне шифр своей фрейлины в присутствии всех институток, преподавателей и воспитательниц! А мадам Певцова разрешила мне пришить этот шифр на институтское платье. Я теперь считаюсь фрейлиной неофициальной, внештатной, а после окончания института меня введут в штат и заберут ко двору!

      – Так это же прекрасно! – восхитилась Мария Филипповна, держа в руках фрейлинский шифр, и близоруко рассматривая инициалы великой княжны на нем. – Считай, что ты, милочка, сделала за три дня головокружительную карьеру! Почему же ты ещё и обижаешься на Андрея?

      – Видите ли, маменька, я очень рада произошедшему, мне даже не верится, что всё это произошло со мной. Но всё же остался какой-то горький осадок на душе. Будто меня обманули, предали…

      – Брось, душечка! Всё хорошо! А не было бы этого, как ты говоришь, обмана, ничего такого в твоей жизни бы не произошло. И ты бы так и осталась скромной московской барышней. Разве что потом вышла бы замуж за Андрея и стала офицерской женой.

      – Я