Графиня на арене. Минерва Спенсер

хоть и подозревал, что причиной столь быстрого ухода от реальности были вовсе не его потрясающие способности, а усталость и напряжение.

      Прежде, чем подняться, Эллиот ненадолго присел на колени, чтобы насладиться зрелищем. Рот у него наполнился слюной при виде ее маленьких округлых грудей с тугими розовыми сосками, которым он толком не уделил внимания, потому что, снедаемый страстью, сразу ворвался в нее.

      Что ж, у него уже давно – почти год – не было любовницы, так что он изголодался по женской ласке, как, впрочем, и она по мужской.

      Эллиот испытал облегчение, поняв, что Джо не девственница. Он остановился бы на поцелуях, если бы заметил хоть тень неопытности. Пусть он и желал ее до одержимости, но лишать невинности считал недопустимым.

      Спящая, Джо казалась куда моложе своих двадцати восьми лет. Бо́льшую часть их совместного путешествия она скрывала необычный цвет волос, втирая в них пепел, чтобы придать унылый сероватый оттенок. Эллиот по опыту знал, что окружающие редко решаются приблизиться к неопрятному грязному человеку, и сам не раз пользовался этим трюком в прошлом.

      Вчера, когда они добрались до хлева, Джо пропала куда-то на час и вернулась такой чистой, сияющей и прекрасной, что он таращился на нее как деревенщина.

      Чем дольше он смотрел на нее, тем больше она краснела, потом пояснила, поморщившись при попытке провести по волосам гребнем:

      – Ручей сейчас не такой уж и холодный.

      Эллиот понял намек. От него самого разило за версту, и он обрадовался возможности смыть пот и грязь, скопившиеся за несколько недель пути.

      Он подозревал, что завтра им придется опять вымазаться в грязи для маскировки, так что сейчас без малейших угрызений совести жадно рассматривал ее порозовевшее от страсти тело и шелковистые светлые волосы.

      Она не обладала пышными формами, но была стройной и крепкой, с тонкими костями и гибкими изящными мышцами. Кожа ее имела цвет свежих сливок, и только руки и лицо чуть темнее от пребывания на солнце.

      Красота Джо Браун была элегантной и утонченной. Родись она в другую эпоху и с другой судьбой, Ватто или Рейнольдс могли бы посвятить ей свои полотна, хотя ей и не доставало нарочитой игривости моделей первого и застенчивой беспомощности героинь второго.

      Она была волнующе противоречивой: грациозной, но сильной, хрупкой, но неистовой.

      Словно почувствовав его взгляд, Джо беспокойно поежилась и открыла глаза, и лицо ее встревожилось:

      – Что-то случилось?

      Она резко села, но Эллиот успокоил ее:

      – Ш-ш-ш… Все в порядке. Я сейчас.

      Он предоставил Джо немного прийти в себя, а сам взял тряпку из тех, что сушились со вчерашнего дня, и обмакнул в ведро с прохладной водой, а когда вернулся, она, приподнявшись на локтях, рассматривала следы его страсти у себя на животе.

      Эллиот покраснел до ушей и опустился рядом с ней на колени.

      – Я бы сразу все смыл, но не хотел тебя будить. Имей в виду, вода довольно холодная.

      Джо наблюдала своими непостижимыми глазами,