21 день. Anastasia Khorus

тут же пожалел об этом – нога разразилась очередным приступом волнообразной боли. Я сдавленно хрипнул, стиснув зубы.

      Алма лениво пробегает по мне взглядом, задерживаясь на моей груди, по которым стекали капли воды.

      – Ответьте мне наконец! – тяжело дыша, рыкнул я: – Хватит голодными глазами смотреть на меня!

      – Усмири свой гонор, детёныш, – угрожающе тихо произносит Алма, вставая.

      Я прикусил внутреннюю сторону щеки. Глазами зацепился в её лицо, глядя снизу вверх.

      Больная. На всю голову больная тварь. Вроде как я должен испугаться её, должен дрожать от страха, но… Я тебе не «детёныш»! Я сдвигаю брови к переносице, но напряженно молчу, наблюдая за ней. Ты совершаешь громадную ошибку, раз выхаживаешь меня. Пока я жив… пока я могу двигаться, дышать и думать – надежда еще не потеряна.

      4 Униженные и Угнетенные

      Так бывает иногда с добрейшими, но слабонервными людьми, которые, несмотря на всю свою доброту, увлекаются до самонаслаждения собственным горем и гневом, ища высказаться во что бы то ни стало, даже до обиды другому, невиноватому человеку.

Ф.М. Достоевский «Униженные и Оскорбленные»

      По случаю вспомнил одну историю: однажды Нюта позвонила мне и сбивчивой смущенной речью попросила об одной услуге. Не то чтобы я тогда напрягся, но сразу же приготовился к очередной безумной затее. Вероятно, по нелепому содержанию я и запомнил наш с ней диалог:

      – Игорь, только не смейся!

      – Не буду, – говорю.

      – Ну, правда – не смейся!

      – Хорошо, не буду.

      – Нет, ну точно не будешь смеяться? – её высокий искаженный голос слегка подрагивает от волнения, но я поставил сотку на то, что она сама-то едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

      – Точно.

      – Обещаешь? Вот прям точно-точно?

      Ох, знала бы Аня, что меня больше смешит именно эта её черта характера – просить «не смеяться», «не ругаться», «не злиться», при этом не объясняя саму суть «хотелок»!

      – Что наша Мышка на этот раз придумала? – снисходительно задал я вопрос, улыбаясь.

      И тут Аня, видать, преисполнилась решимости и на выдохе мне чуть ли не пищит в трубку: «Сходи со мной на йогу!»

      «Всего-то?» – подумал я, расплывшись в улыбке.

      Я пару секунд молчал в трубку. Едва сдерживал подступающий смех, но я же обещал ей, что не засмеюсь. Конечно, в мыслях задался вопросом, отчего она не позовёт с собой девчонок, вроде Полины или Тани, но в слух не произнес – мы в конце концов тесно дружим с тринадцати лет. Так что я часто фигурировал во всех «грандиозных» мероприятиях, которые только могли взбрести в голову взбалмошной, прыткой и беловолосой красавице.

      Чисто ради интереса уточнил, отчего она не позовет Егора с нами.

      – Ой! – цокнула она: – Ты же знаешь Егора – он как клоун себя начнёт вести, а если вы с ним ещё скучкуетесь, то устроите свою гачи-тусовку! Ты что, забыл, как вас из качалки недавно выгнали, придурков? – с наигранным