21 день. Anastasia Khorus

склонилась над моей ногой, рассматривая её с каким-то научным интересом. Я скрипнул зубами! Сука, капкан! Кто бы мог подумать?! Более чем уверен, это её рук дело! Рената слишком недальновита для того, чтобы так идеально просчитать теоретический шаг попадания в него.

      Алма уходит за ширму и через несколько секунд выходит оттуда с ведром. До моих ушей доносится плеск воды. Краем глаза замечаю, как женщина полоскает в ведре белое махровое полотенце. о нет..! Вздрагиваю и прислоняю коленку левой ноги к правой, будто бы это могло сдержать позыв.

      Выжав полотенце, женщина осторожно убирает пряди моих прилипших волос со лба, и прислоняет мокрую холодную ткань к моему лицу. Я выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, ощутив столь приятную долгожданную прохладу. Однако это лишь усугубило ситуацию с позывом облегчиться. Я только сейчас задумался, как мне вообще в подобном положении, со сломанной ногой, со связанными до локтей руками, ходить в туалет? Под себя что ли? в конце концов, я не выдерживаю и решаюсь.

      – Развяжите мне руки, – требовательно говорю я. Алма замерла, я даже смог увидеть в тусклом свете свечей, как её густые брови поползли вверх. Осознав, какую чушь ляпнул, спешу добавить несколько смущенно: – в туалет хочу…

      Черт, говорить о подобных вещах совершенно не комфортно, к тому же собственному тюремщику!

      Не говоря ни слова, женщина поднимается и уходит за ширму. Слышу копошение, что-то упало на пол, но в тот же момент, Алма выходит, держа в руках подобие судна. Она ставит его сбоку от меня, а сама усаживается рядом. Женщина вдруг тянет свои руки к моим штанам. Хватается за резинку и начинает приспускать их, оголяя лобок. Я округляю глаза и дёргаюсь тазом в сторону, подгибая левую ногу. Правая нога тотчас разразилась резкой жгучей болью, но я не обратил на неё ни малейшего внимания.

      – Нет! – рявкнул я.

      – В чём дело? – она поднимает на меня тяжелый вопросительный взгляд: – Когда ты бредил – не возникал.

      – Но сейчас не брежу, и я попросил развязать веревки, чтобы я сам смог…

      – Но я не намерена тебя развязывать, – отстраняясь от меня, отвечает мне Алма ленивым тягучим тоном: – Так что приучайся ходить к лотку так.

      Как бы по-адекватнее это выразить? Я, мягко говоря, поражён! То есть у меня вообще нет подходящих адекватных, человеческих слов для описания данной ситуации. «Ходить в лоток»? Я, блять, кот что ли? Или ты извращенка, что ловит кайф от мочеиспускания?

      О, Господи! Каждый раз, когда я думаю, что хуже некуда, происходит противоположное. Эта женщина умеет удивлять. в самом худшем смысле!

      Перевожу неодобрительный взгляд на судно, а потом вновь на женщину, которая в этот момент полоскала полотенце в воде.

      – Я сам доковыляю, спасибо, – произношу я, изо всех сил стараясь скрыть язвительность в голосе.

      – Занятно поглядеть на это, – обыденно произносит Алма, с кривой ухмылкой.

      Цирк уродов.

      Я кривлю губы, внезапно ощутив, как Алма приподнимает мои руки и проводит мокрой