ТЫ ЕСТЬ. Данир Дая

это с ухмылкой, похлопал по плечу Ренату, которая закатила глаза от ухаживаний отца, и удалился к кофейне за очередным свежезаваренным. Рената смотрела на Эвелину, пытаясь понять, где видела её раньше. Эта улыбка виделась ей будто несколько раз, будто пытаясь продать ей зубную пасту, которую одобрили девять из десяти стоматологов. Или в целом её лицо, что на постере представляло какой-то местечковый бренд, которую, очевидно, вписали за футболку или худи лишний ноль в конце.

      Может, на какой-то тусовке общих знакомых, где тебя приглашает знакомый знакомого, которого пригласил знакомый знакомого и так далее? Вряд ли, ведь, когда Рената ходила на подобные мероприятия, Эвелина, скорее всего, переходила с четвёртого класса в пятый, да и выглядела она примерной девочкой, которая никогда не заявится на такие тусовки, а если заявится, её сожрут стервятники, разбив эту улыбку в щепки, разочаровав её в жизни, но, как можно было заметить, вера в ней живёт по сей день.

      По крайней мере, на первый взгляд. Игнорирование такого пристального сканирования больше не могло продолжаться, потому что с каждой секундой изучающий взгляд Ренаты становился всё наглее, практически вплотную разглядывающий кожу, чтобы забрать с неё кусочек ДНК и изучить всю подноготную, поэтому Эвелина, до этого неловко улыбаясь, стала настороженнее, пытаясь свести акцент.

      – Почему отец не едет с вами?

      – Почему он должен ехать со мной?

      – Вы кажетесь дружными, – подняла брови Эвелина. – Со стороны, по крайней мере. У меня никогда не было таких доверительных отношений с папой, поэтому я бы ценила каждый момент с ним, ходила за ним хвостиком либо устраивала истерики, если он не поедет со мной.

      – И почему вы не стали дружными?

      – Он много пил.

      – Пил, значит, – прищурилась Рената. – Иногда пьют не от хорошей жизни. Пьют, чтобы забыть своё мерзкое пребывание на этой земле. Потом по накатанной.

      Поняв, как дерзко и невоспитанно повела себя Рената в такой деликатной теме, громко глотнула слюну и отвернулась от Эвелины.

      – Извини, не стоило мне.

      – Ничего страшного, – громко рассмеялась Эвелина, как бы приглушая такой невесёлый тон. – Это пройденная тема.

      – Просто, – продолжала говорить Рената уже полушёпотом, – я иногда теряю границы дозволенного и могу сказать лишнего. Не знаю, когда это произошло.

      – Не стоит извиняться за свой характер. Я думаю, что характеры должны быть разные, но не каждому подходит тот или иной. Это ведь как с продуктами.

      – Кто-то любит манго…

      – А кто-то его терпеть не может, – дополнила Эвелина.

      Виктор снова вернулся с двумя стаканами. Свой он уже практически допил, но принёс другой для Эвелины, передавая ей в руки.

      – Забыл уточнить, какой для вас кофе. Решил заказать тот, что и для моей дочери.

      У Ренаты что-то ёкнуло. Не ревность, а, скорее, интересное сравнение Эвелины с ней, но ещё интереснее ей показалось, что Эвелина промычала, сигнализируя о том, что ей по душе американо с карамелью и ложкой сахара.