Струны судьбы. Андрей Сергеевич Божко

рода проводником в мир музыки, который, казалось, был для меня таким же необходимым, как и образование. Эти встречи и разговоры с ним дали возможность немного выйти за пределы того, что я привык воспринимать как "нужное" в жизни, и начали открывать новые горизонты, где музыка и творчество переставали быть чем-то второстепенным, а становились частью моей самой сущности.

      Мы с Константином не вписывались в привычные рамки, которые уже сложились в нашей группе по специальности. Мы не становились частью тех маленьких коллективов по интересам, которые формировались вокруг общих учебных тем или общих внешних факторов. Вместо этого мы продолжали общаться вдвоем, не привлекая других, и, кажется, это нас устраивало. Никто больше не присоединился к нам, и наши разговоры на лекциях сводились исключительно к музыке. Все остальное, что происходило вокруг, отходило на второй план. Мы были как два спутника в своем мире, в который никто не мог проникнуть. Мы оба играли на гитарах, оба писали песни, но наши подходы к музыке, хотя и пересекались в некоторых моментах, все же сильно отличались. Константин не мог писать музыку, он занимался только текстами. Его слова были пронизаны сильной эмоцией, остротой, но мелодию он не умел создавать. Он ориентировался на рок-направление, что всегда было в его сердце. Его главным вдохновением была группа "Алиса", и он буквально восхищался их творчеством. Этот фанатизм был настолько сильным, что Константин порой даже подражал им, не скрывая своего влияния. Он был уверен, что этот стиль, эта агрессия и энергия рока – это именно то, что он хочет передать через свою музыку, даже если его песни не всегда имели ту форму, которую он сам себе представлял. Наши бесконечные разговоры о музыке, наши совместные эксперименты с аккордами и текстами были тем местом, где мы могли быть самими собой, не скрываясь. Музыка стала нашей основной связью, тем языком, через который мы могли выразить всё, что нас волновало, и через который, возможно, искали ответы на свои вопросы.

      Общение с Константином оказалось полным контрастом к тому, что происходило в учебе. В то время как в университете все было подчинено строгому расписанию, лекциям, экзаменам и практическим заданиям, наши разговоры не касались ничего подобного. Учеба была для меня скорее формальностью, чем чем-то значимым, а с Константином мы занимались тем, что приносило настоящую радость – музыкой. В его компании я мог забыть обо всех этих учебных требованиях, почувствовать себя свободным от давления, которое создавали преподаватели и система. Наши беседы и музыка становились тем миром, где я чувствовал подлинную связь с собой. Мы обсуждали рок, стили, группы, создавали песни и искали смыслы, но всё это было настолько оторвано от повседневных обязанностей и обязательств учебного процесса, что казалось, будто мы находимся в другом времени и пространстве. Мы не строили планы по сдаче зачетов, не волновались о дипломах, не обсуждали будущую карьеру, а вместо этого находили вдохновение в том, что происходило здесь