Кровавая паутина. Сара Фейрвуд

желанием было вырваться отсюда, но даже сама мысль о свободе казалась недостижимой.

      Глаза не видели ничего, лишь расплывчатые формы, плывущие в темноте. Я продолжала сидеть на холодном полу, глядя в невидимую точку на стене. Склонив голову на колени, я уснула, погружаясь в сон, от которого не хотела бы просыпаться.

      Спустя какое-то время я почувствовала, как меня кто-то трясет за плечо. Неужели они вернулись и снова продолжат свои пытки? Мой мозг снова загудел от паники, и я с трудом приоткрыла опухшие глаза. Сначала мир казался размытым, но постепенно контуры стали яснее, и я увидела Джеймса. Он сидел передо мной на корточках, его лицо было озабоченным, а в глазах читалась не только тревога, но и отчаяние.

      – Аника, – его голос звучал как будто из далека, и я попыталась понять, где я и как долго я здесь уже была.

      – Джеймс? – прошептала я, мой голос был сиплым, едва различимым.

      Он наклонился ближе, его выражение лица стало более сосредоточенным, когда он увидел, как я выгляжу. Боль вновь накатила и мне хотелось зарыдать, но я знала что слезы не помогут.

      – Кто с тобой такое сделал? – его голос стал резким, будто он не мог сдержать ярости, переполняющей его. Я смотрела на него, а в душе возникло холодное чувство вины.

      – Какая разница кто? Ты бы все равно не стал защищать меня. Я же недоношенная, уродина, я заслуживаю это, – произнесла я, но внутри себя знала, что это неправда. Но мне нужно было хоть как-то оправдать то, что со мной происходит.

      Его глаза расширились от удивления и гнева, он произнес:

      – Я задал вопрос. Кто это черт возьми сделал? – и, не выдержав, ударил кулаком по стене рядом со мной.

      Удар раздался как гром, разрывая мрак. Я невольно сжалась от страха, ожидая, что за этим последует новое наказание, но он лишь убрал руку, и я увидела, как на его костяшках проступила кровь.

      Страх сковал меня, смешанный с жалостью к нему. Он не должен был за меня бороться, но в его глазах горело что-то, что я не могла понять – желание защитить, ненависть к тому, что с нами сделали, и, возможно, отчаяние. Я могла лишь сидеть как беспомощная кукла, не зная, что сказать, и не умея просить о помощи.

      – Клейн и его друзья, – прошептала я, едва осознавая, что выдавливаю из себя.

      Эти имена были как ножи, резавшие тишину. Я знала, что, если произнесу их, Джеймс поднимет бурю, которая сметет все на своем пути.

      Он вздохнул, и я почувствовала, как его дыхание стало тяжелым. Я не могла удержаться от показа своих слабостей. Мое сознание начинало тускнеть. Передо мной закружились тени, и я была на грани отключения. Я почувствовала, как Джеймс наклонился и поднял меня на руки, и в этот момент меня охватило чувство безопасности, смешанное с ужасом.

      – Куда мы идем? – спросила я, но его ответ был заглушен гудением в ушах.

      Я знала, что он пытается спасти меня, но спасение в этом месте часто означало лишь бегство от одной тьмы к другой.

      Словно в замедленной съемке я увидела