Нелюбимая жена. Оливия Лейк

надвое. Сколько их таких у меня, которые не пережили и двух ночей? Много. Это как семейная традиция, корнями уходившая в брачную ночь. – Для тебя, жена, у меня всегда будет крепко стоять, – закинул ноги мне на пояс, больно сжимая бедра. Я не хочу! Что может быть более жестоко, чем близость с мужем после другой женщины? Которую, возможно, он любил совсем иначе…

      – Не надо, Давид, – я была вынуждена просить. Потому что он будет грубым. А мне нельзя. Не ради себя, ради жизни внутри. – Я беременна. Пожалуйста, не нужно.

      – Что? – ярость спала, а глаза блеснули ослепительно яркой чернотой. – Сколько недель?

      – Восемь.

      – А мы с тобой хорошо совпали, Лота… – потянулся к моим губам, обжигая огненно крепким ароматом алкоголя. – Третья беременность за шесть лет, умница, – шептал, вжимаясь членом в живот.

      – Мне нельзя… – выдохнула, когда руками начал ласкать промежность.

      – Я осторожно… – Давид тяжело и рвано дышал. Это сложно понять и еще тяжелее принять, но между нами взрывалась мощная химия. – Хочу тебя, ведьма…

      – Мне прописали половой покой, иначе потеряю ребенка … – я врала, но как иначе. Я не могу. Сегодня мне слишком противно. Завтра… А что завтра? Моя жизнь как у того сурка.

      – Правда? – спросил мягко. Обманчиво, конечно же. Его нежность и забота всегда для видимости. Только жестокость и ненависть искренны.

      Я не ответила, а он не требовал и не настаивал. Подхватил меня на руки и бережно отнес в постель. Породистая сука снова понесла. Заводчик доволен. Это последний раз. Все сделаю, чтобы больше его семя не проросло во мне. Я родила ему достаточно, нужно еще – пусть его шлюхи рожают.

      – В понедельник мы сходим в хорошую клинику, к хорошему врачу, и узнаем все о твоем состоянии, жена.

      Я лежала на спине и смотрела в потолок, тихие слезы сами катались по вискам. Я давно разучилась плакать, но сегодня вот опять…

      Давид рядом, слишком близко. Он поддерживал голову ладонью, другой рукой гладил мои груди и живот, лениво толкаясь членом в мое бедро. Я повернулась к нему. Муж смотрел пытливо и внимательно. Как-то иначе, чуточку теплее. Он зверь, а во мне его частичка – я стала чуточку дороже…

      – Давид, – наши взгляды встретились, и я решилась. Решилась попросить. Если дрогнет, готова даже умолять… – Отпусти меня.

      Долгий взгляд потяжелел, больше ничего.

      – Я ведь не нужна тебе. Перестань мучить нас обоих. Если встретил кого-то, другую, пускай. Но отпусти меня…

      – Как я могу отпустить тебя, Лота? Ты моя жена, мать моих детей, ты беременна. Нет, Лота. Нет.

      – Ты ведь не любишь меня. Найди любовь, Давид. Может, и я… – заикнулась, накрыв ладонь, гладившую мой живот. Да, я хочу любви. Я женщина и хочу тепла, обычного, человеческого. От мужа жене. От мужчины к женщине. Сыновьям я нужна, они любят меня, но… Это другая любовь.

      – Что, ты? – обхватил мои пальцы. Они сплелись в крепкий замок с его. – Кого ты любишь, Лота? – сжал сильнее. – Его, да? – склонился к губам. – Марата?

      Я молчала.

      – Отвечай!

      Я