Лучшее лето в жизни. Андрей Кокоулин

периметру спальни вспыхнули гроздья крохотных, но ярких фонариков, словно плывущих по воздуху у потолка. Я увидел кровать, застеленную пышным золотистым покрывалом. Еще было много подушек и синтетических цветов. Кавайно, в общем.

      Эвер Дикки Хансен сидела на краешке. Жакет она сняла, и под тонкой блузкой у нее не было лифчика. Я видел, как бугрится сосок. Кэширо стоял у стены, на которой волновалось анимированное цветочное поле. От порога под кровать убегал полосатый ковер. В стороне была развернута угловая панель с косметическим аппаратом.

      Турель пряталась в тени под панелью. Не сразу и заметишь. Классная маскировка. А второй «Бертран-А» еще только ждал своего размещения. Из ящика он был уже вынут, но пока не активирован и стреножен – опорные штанги перехватывали пластиковые ремешки.

      – Я вам больше не нужен? – спросил Кэширо.

      – Нет, – сказала Дикки.

      Она была задумчива.

      – Я буду ждать у номера.

      Дроид поклонился и прошел мимо меня.

      – До свиданья, Тиро Макемаси.

      – Ага, – сказал я.

      Эвер Дикки Хансен, словно ожив, обратила на меня внимание.

      – Тиро, подойди, пожалуйста, – сказала она.

      Я покосился на тень, в которой, должно быть, с нетерпением, чтобы включиться, ждала моего шага автоматическая турель.

      – Ты боишься? – спросила Дикки.

      – Нет, – сказал я.

      – В чем же дело?

      Эвер Дикки Хансен посмотрела на меня. У нее были загадочные глаза. Раньше голубые, теперь они отсвечивали зеленым, а ободок радужки был желтым. Кажется, по самому краю ободка бежали строчки уникода.

      Импланты!

      – Разумная осторожность спасает жизнь, – сказал я и шагнул к кровати.

      – Это откуда? – спросила Дикки.

      – «Из желтой тропинки к смерти».

      – Сенэн-сериал?

      – Ага. Сто двадцать четыре серии.

      Эвер Дикки Хансен хлопнула ладонью по покрывалу рядом с собой.

      – Сядешь?

      Я мотнул головой.

      – Зачем?

      – Я хочу с тобой посоветоваться.

      Я оглянулся назад, словно там сейчас, в метре, в двух, стояли мои друзья. Без них и особенно без Кэми я чувствовал себя неуютно. Эвер Дикки Хансен находилась совсем близко, и это было здорово, но глупо думать, что она вдруг влюбилась в меня до смерти.

      – О чем?

      – Так ты сядешь?

      Я посмотрел в пол и немного под панель, где прятался «Бертран-А».

      – Хорошо.

      Я присел на самый краешек кровати.

      – Давай я уберу кейс.

      Оказывается, он все еще был у меня в руке. Я с трудом разжал пальцы, и Дикки поместила кейс на подушки в изголовье.

      – Очень хорошо, – сказала она и взяла меня за руку.

      Это было неожиданно.

      – Вы это… вы зачем…

      Я не испугался, нет. Я был в панике. В большей даже, чем на прицеле у турели. Не мог пошевелиться.

      Эвер Дикки Хансен была очень красивая, а я хоть и отбракованный по показателям ДНК (так бы, наверное, уже трудился на орбите или со-вычислителем на «Пегасус» или «Кавахару»), но репродуктивную функцию, не знаю, из каких