Лучшее лето в жизни. Андрей Кокоулин

думаешь, у Гелана Дихмета не было огорчений? О! Ему три года назад сказали: все, можешь выкинуть сердце, как мусор на Тойдеканн. И что я сделал? Выкинул! Поставил новое сердце от «КардиоТэк Сютоку» и с радостью забыл старое.

      – Это, наверное, дорого, – предположил я.

      Гелан улыбнулся.

      – Не дороже жизни, Тиро-ага. Тем более, что я взял старую версию. Старые версии через год-полтора падают в цене в два раза. А через три года стоят уже вчетверо меньше, чем стоили в первые дни продаж. Периодически только перепрошивать надо. Но за это любой джинкочи возьмет сущую ерунду.

      – Все равно дорого, – сказал я.

      – Ты разве не веришь в себя? – строго спросил араб.

      Я подумал.

      – Верю, – сказал я.

      – Ну, если веришь, значит, нет ничего невозможного. Но сначала сделай заказ.

      Я посмотрел, как Янгон торопливо жует и облизывает от соуса пальцы, а анимаро-толпа из разных страшилищ таращит на него жадные глаза.

      – Мега-пита и «До-Юй» ноль-пять.

      – Следуешь примеру друга? Это очень хорошо! – заявил Гелан, берясь за нож. – А что будет Кэми-ханум?

      – Мне просто большую лепешку, – сказала Кэми.

      – А лимонад?

      – «До-Юй». Только маленький.

      – Замечательно! Исполняю.

      Гелан развернулся лицом к печи, грилю, жару, лепешкам в пищевом пластике, посуде, никелированной поверхности стола и спиной к стойке. Лысина на его затылке отразила падающий сверху свет. Зашелестел, обрезая мясо, нож в руке.

      – Янгон! – крикнул Фанг-Кефанг. – Хватит жрать!

      Янгон фыркнул.

      – Пофму? – произнес он с набитым ртом.

      – Потому что тогда тебе придется ждать, пока пожрем мы, а я знаю, как тебя это бесит. Я же хочу спокойно перекусить.

      – Я могу дойти до дома и без вас!

      – Давай, – кивнул Фанг-Кефанг. – Ол-гурэнтай ждут не дождутся одинокого путника. Ты как раз в их вкусе.

      Надо сказать, Янгон действительно был в их вкусе. Из нас четверых он тратил на одежду больше всех. Все у него было непромокаемое, пылезащищенное, грязеотталкивающее, и выглядел он как богатый парень, случайно забредший не в свой район. Если, конечно, не знать, что большая часть его гардероба является «вторичкой» или распечатанной на принтере копией.

      Ол-гурэнтай любили нападать на таких, как он. Они паслись на окраине Кайрю, в Хеджо и в Кушигай, соседствующих с нашим районом гигантскими складами на востоке. Поговаривали, что в сенсорной системе слежения городской полиции сидят их «жучки». Собраться вопящей бандой, выскочить с грузовой платформы и отметелить незнакомца было для них делом пяти минут.

      Они были «сенто нику», боевым мясом гораздо более серьезных банд, которые не считали Додекан и примыкающие районы сколько-нибудь стоящими своего внимания. Дряхлое муниципальное жилье, близость свалки, где магазины и кафе редки, как просветы в облачной рекламе, население – старики, инвалиды, «консервы», рабочие низового уровня и мы, инкубаторские. Поиметь нечего. Сто йен – богатство, пятьсот – сумма, которую мало кто видел. Даже