Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

своего намерения отказаться от перевода: «Когда я получу официальную бумагу, то я отвечу на ней, что мне хорошо и в Царицыне и я из него не уеду, и там, где меня нет, там без меня тоже хорошо».

      В этой же речи о. Илиодор призвал слушателей два дня поговеть, с тем чтобы в воскресенье приступить к Св. Чаше: «тогда только и может дойти молитва до Господа Бога, когда у человека чиста душа». На призыв отозвалось более 2000 человек, которые в субботу 29.I исповедовались, а в воскресенье причащались в течение 2½ часов.

      Почти всю ночь о. Илиодор провел в составлении телеграмм. Телеграфная картечь из Царицына осыпала Петербург четыре дня (27–30.I ).

      Государю о. Илиодор написал, что не имеет сил оставить Царицын, «где каждый камень облит моими слезами и кровью. Я не сделал никакого преступления, а, напротив, этот город плутов и разбойников сделал смирным, безопасным местом. Я не хвалюсь, Государь, но говорю правду и верю также в Вашу правду».

      Еще одна, лаконичная:

      «Ваше величество, ожидаю вашей милости».

      В Синод:

      «Молю вас, богомудрые отцы, вступиться за правду за свободу Невесты Христовой Церкви Божией я готов умереть» (сложно восстановить тут знаки препинания!).

      «Благоговейно почитая святыню вашу, не могу в кознях чиновников видеть волю Божию».

      «Умоляю вас по примеру русских подвижников встать за правду, попираемую нашими врагами и неверными чиновниками».

      О. Илиодор рассылал телеграммы и лично членам Синода, прося поддержать свое ходатайство.

      «Есть искушение выше сил. Поддержите правду. Ожидаю милости» (митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию).

      Высокопреосвященные Антоний и Флавиан ответили о. Илиодору советом проявить монашеское послушание. В том же смысле пришел ответ от товарища обер-прокурора Роговича: «Советую подчиниться тяжести обстоятельств, сложившихся несомненно не без попущения Божия. Больше отвечать не буду». А о. Илиодор писал ему: «Пришло время встать за правду. Господь Судья попирающим ее и молчащим».

      Была, наконец, сделана попытка достучаться до совести Лукьянова: «За высоким чином я вижу в вас русского православного человека».

      Подобные телеграммы рассылались из Царицына и за другими подписями – уполномоченных «отцов», «матерей», «молодежи» и даже «детей» г. Царицына. «Почему нет телеграмм еще от "теток", "внуков", "бабушек", "дедушек" и "дядей"?» – посмеивался саратовский публицист.

      Рассылка велась ежедневно и равномерно. Синод, например, получил по 7 телеграмм от каждой категории. Адресаты были те же – Государь, Синод в целом и по отдельности, Лукьянов, Рогович. По-видимому, телеграммы отправлялись по какой-то схеме. Кто ее придумал? Сам гонимый инок или его царицынские единомышленники-«илиодоровцы»?

      Имена изобретателей или, по крайней мере, исполнителей рассылки увековечены в повторяющихся подписях под телеграммами: окружной миссионер о. Михаил Егоров, казак Кузьма Косицын, младший брат