Мирный воин. Андрей Сажин

и по мелким поручениям. Но вобщем обстановку можно было оценить как «лафа».  Когда с утра «духи» «отлетали» уборку, были процедуры, и можно было посмотреть телек в коридоре. Но лежать  дедам было скучновато, поэтому «кач» и «лоси» были тут неизменными атрибутами.

      Запомнился один случай. В госпитале давали концерт раненым. Нас молодых погнали для массовки туда. Девчонки пели, плясали, потом желали здоровья воинам чеченцам и раздавали подарки. Я чувствовал себя неловко. Ведь я не воевал. После концерта я отнёс подарок безногому воину, лежащему в нашем отделении. И у меня осталась шоколадка, которую я намеревался съесть. Зайдя в палату, я разломил её пополам и поделился с соседом по палате. Мы умяли шоколад в пару секунд. Спустя некоторое время в палату ворвался парень постарше призыва и начал что-то искать. Уж не понимаю, как он про шоколад узнал, чуйка у него что ли? Когда обнаружил у меня обёртку от шоколада, ударил меня под дых:

      – Тебя делиться никто не учил?

      Я, корчась от боли, вопросительно посмотрел на соседа по палате. Сосед молчал…

      И ещё в копилку дедовщины. Тот парень без ног, которому я относил подарок, потерял их на войне. Был уважаемым всем отделением и обладал непререкаемым авторитетом. Где-то я провинился, а может, просто ради развлечения он скомандовал:

      – Лося!

      Сложно описать бурю эмоций, которая пронеслась во мне. Ослушаться я не смел. Раздумывал, что же делать? Ведь он был без ног, и я мог просто уйти. А ещё лучше «вломить». Стоп! Нельзя. Он же инвалид. Кто я буду после избиения калеки? Оглянувшись вокруг, я понял, что сделают со мной другие, если я его ослушаюсь. Пауза затянулась.

      – Лося! – ещё громче потребовал безногий.

      Я приложил здоровую руку  ко лбу и нагнулся над ним. Он взялся за поручни у себя над кроватью и треснул мне со всей дури в лоб, а дури у него хватало, уж поверьте! Он довольный рухнул на кровать. Было неприятно. Сейчас, спустя годы, я его смог  бы понять. Потеряв ноги, ему нужно было какое-то утешение, какое-то признание в том, что он в этой жизни всё ещё что-то значит, ведь армия забрала главное, что может быть у человека, здоровье и его ноги. Но тогда я его не понял, А подумал: «Вот сука! Уже и ноги потерял, а всё туда же! Дедуля бл…!».

      Через неделю предстояло вынимать резинку. Было также очень больно. Инфекция добралась до сухожилия. Мне  рекомендовали разрабатывать палец, что бы он мог сгибаться. Ещё через неделю меня выписали обратно в учебку (в её медчасть), потому что начали прибывать раненные из Дагестана и Чечни и госпиталь нуждался в койко-местах. В санчасти палец долго не заживал, болел и доставлял кучу проблем,  да и лечение уже не то. Поплевали, посмотрели и всё! Свободен! Так и выписали в учебку недолеченным. Ну а в учебке меня, конечно же, ждали коллеги по несчастью:

      – Что это, мы одни будем «втухать»? Ты, я смотрю, в госпитале совсем расслабился. – разорялся мой сосед по кровати из спецназа. – Иди тоже сержантов подшивать.

      Я отказался. Завязалась небольшая потасовка. Сосед задел мой