Партиец. Никита Семин

была приписка, похоже сделанная самим Сталиным:

      «Материалы у вас теперь есть. Жду законы, что урегулируют вопрос».

      Вот так. Назвался груздем – полезай в кузов. Пришли они вечером, когда родители были дома, поэтому скрыть их визит не удалось. Отец стал еще мрачнее, но промолчал. И вообще будто стал избегать общения со мной. А моя попытка прояснить его отношение наткнулось на твердое «я уже все сказал». И все.

      С материалами я ознакомился быстро. А вот какой закон придумать, который бы учитывал и интересы рабочих, и позволил бы выполнить декрет, с учетом тех проблем, которые озвучили на допросах директора, возник затык. Пусть не один закон, а несколько, но все равно мне катастрофически не хватало знаний, как учесть максимальное количество ситуаций. Пришлось идти на поклон к более компетентным людям. А конкретно – к своему декану. Мне показалось, что когда он подписывал документы на мое отчисление, был очень этому не рад. И я вызываю у него хоть какую-то симпатию, а значит, сразу он меня с моей просьбой не пошлет.

      – Огнев, – поморщился Александр Александрович, выслушав меня, – вот неймется тебе! Думаешь, раз товарищ Бухарин за тебя заступился, так теперь тебе море по колено?

      – Нужно все доводить до конца, – упрямо заявил я.

      – Я не буду тебе помогать, – прямо сказал декан, разрушив все мои надежды. – Но… – надежда робко подняла голову, – дам нужную литературу, с которой ты сам сможешь разработать такие законы. Приходи завтра.

      Александр Александрович не подвел. Он не только дал мне литературу, но и подчеркнул, на что нужно обратить внимание, и даже короткие пометки сделал, указав возможные подводные камни.

      Мы с Михаилом Ефимовичем на заводы так и не сходили. Когда он это предложил, я честно рассказал ему о задании товарища Сталина и о том, что он уже провел расследование. Кольцов задумчиво покивал и попросил держать его в курсе дальнейших событий по заводам.

      В итоге с составлением законов я провозился почти до середины ноября, и пока у меня получился всего лишь черновой вариант. Увы, больше мне времени не дали. Пятнадцатого числа в квартиру постучался тот же ОГПУшник, который мне доставил конверт, и потребовал мою работу. Я честно предупредил, что она еще не окончена, но мужчине было все равно. У него приказ – забрать у меня документы, связанные с доставленным им почти месяц назад конвертом.

      – И еще, – тщательно уложил он переданные бумаги в планшет и достал из кармана записку. – Приказано передать лично в руки. За ответом приду завтра.

      В записке товарищ Сталин просил меня изложить тезисно мои мысли по статье товарища Бухарина, как я ему озвучил их на приеме. Желательно – в максимально простой и доступной форме, чтобы понятно было любому рабочему. Мне бы насторожиться от этой последней приписки, но я не обратил на нее внимания. Подумал, что товарищ Сталин мог что-то не понять в прошлый раз, да не хочет показывать этого обычному студенту. В очередной раз гордыня сыграла со мной дурную шутку.

      Мысли я изложил, как и просил товарищ Сталин – тезисно