Лессе Пассе. Или Записки иммигранта. Андрей Свистунов

какой опыт, кто сколько ждал и какие потом были вопросы на собеседовании. Но чем больше происходило погружение в контент, тем очевиднее становилось, что ждать, наверное, придется год, а то и дольше, да и шансы пройти собеседование в консульстве с нашими документами были прямо скажем не такими уж и железобетонными.

      Год – это много. Год – это очень и очень много… Потому что никто не знает, что здесь вообще будет через год. Жизнь неслась на огромной скорости в пугающую каким-то надрывным зубовным скрежетом неизвестность, и предположить, что будет еще хуже, было довольно легко.

      Мы с Юлькой ходили каждый на свою работу, сын заканчивал школу, я по вечерам с остервенением заливал английской голубой большие холсты, ХХХХХХ ХХХХ ХХХХХХ, где-то гибли люди, куда-то уходило будущее, и наша анкета из последних сил карабкалась по бюрократической лестнице израильского консульства в надежде опередить судьбу.

      – Сын, учи немецкий! Тебе нужен В2…

      Глава 6. Немецкий язык

      Text_002(.docx)

      Почему именно немецкий?

      Все очень просто. Если учишь немецкий, то можешь поехать туда учиться… А что, здесь нельзя? Можно, но лучше там. А чем же там-то лучше? Лучше…

      ХХХХХ ХХХ ХХ ХХХХ. ХХХХХ еще не было, но ответ я уже знал, и Юлька знала. Наверное, только для сына все было не так очевидно. Потому что кроме математики нужно было учить еще и немецкий.

      И это в то время, как вокруг бурлила почти европейская жизнь почти европейского города. Но что значит это «почти», когда ты еще не умеешь как следует целовать девушек и впереди ведь не может случиться ничего плохого, ведь нет?.. Потому что это лучший город, и все лучшее, что может произойти, еще впереди, и оно обязательно когда-нибудь произойдет…

      Обязательно…

      Ну а пока еще ничего не случилось. ХХ ХХХ ХХХХХ… ХХХ ХХХХХХ, ХХХ ХХХХХХХХ ХХХ, ХХХХ ХХХХХХ ХХХХХХХХ, ХХХ ХХХХХ ХХХХ ХХХХХ ХХХХХХХХХХ. ХХХХХ ХХХ ХХ ХХХХХХХХ. ХХХ ХХХХ ХХХХХ ХХХ ХХХХХХ ХХХХХХ ХХХХХ.

      А пока… ХХХХ-ХХ ХХХ-ХХ ХХХХХХХХХХ, ХХХХ-ХХ ХХХХХХХХ «ХХХХХХ», ХХХХ-ХХ – ХХХХХХ, ХХХ-ХХ ХХХХХ ХХХХХХ, ХХХ-ХХ ХХХХХ – ХХХХ, Х ХХХХ-ХХ ХХ ХХХХХХХХХХ, ХХХ-ХХ ХХХХХХХХХ, кому-то перекрыли краник, кого-то загнали в угол… При известной доле скептицизма можно было сказать, что запретили почти (и вот опять это смешное слово «почти»! ) все, до чего смогли дотянуться, хотя это было и не так, ну просто хотя бы в силу статистического распиздяйства. ХХ ХХ ХХХХХХ ХХХХХ, ХХХХХХХХ ХХХХХ ХХХХХ ХХХ ХХХХ ХХХ ХХХХ ХХХХХ, ХХХХХХХХ ХХХ, ХХХ ХХХХХХХХХ ХХХХХХХХХ ХХХХХХХХ ХХХХ ХХХ Х ХХХХХХХХХХХ ХХХХХХХ ХХ ХХХ, ХХХХХ ХХХХХХХ.

      Ну и теперь – а «почему туда?»

      Тогда это было так очевидно…

      Не всем, конечно. Кто-то совершенно искренне не понимал, а к чему, собственно говоря, весь этот кипеж. Но воздух уже был отравлен, а дальше уже воображение, у кого на что хватало, дорисовывало детали вселенского апокалипсиса, сгущавшегося черными грозовыми тучами прямо над горизонтом.

      Черт его знает, когда все это громыхнет.

      Поэтому –