Избранные сочинения в пяти томах. Том 4. Григорий Канович

пепельного цвета (от въевшейся пыли) козы. Они по-старчески трясли своими куцыми бородками и радушно мекали. Кое-где в палисадниках старые казахи в длинных цветных халатах играли в древние нарды и пили из коричневых пиал кумыс. Пугая лошадей Аскара, с грохотом промчался крытый брезентом газик с военными номерами.

      Госпиталь помещался на окраине Джувалинска за невысоким дощатым забором, за которым виднелась купа айвовых деревьев с засохшими, исклеванными плодами на ветках. По огромному двору, поросшему скудной растительностью, прогуливались выздоравливающие солдаты – кто на костылях, кто с пустым рукавом, приколотым булавкой к белому халату, кто с наглухо забинтованным, видно, выбитым глазом, кто под руку с нянечкой-казашкой. Охранник долго проверял документы скуластого лейтенанта, звонил из проходной начальству и одаривал Орозалиева загадочными восклицаниями: «Слушаюсь, товарищ полковник, слушаюсь, слушаюсь!», но ворота в госпиталь не открывал.

      – В чем дело? – нервничал Орозалиев. – У меня нет времени… Я везу на фронт людей.

      – На фронт, не на фронт – ничем не могу помочь, – оглядывая через окошечко проходной мокрую подводу, ответил охранник. – Направления в госпиталь нет. Пропуска нет. Ничего нет. И потом – штатских у нас не лечат… Штатских лечат в Джамбуле, в Чимкенте, в Андижане.

      – Что?! – завопил Орозалиев. – Пацана в Джамбул везти? Да он… да я… Да пошли вы все к чертовой матери, – и, придерживая ответственную планшетку на боку, лейтенант бросился мимо охранника во двор, к зданию, где располагался приемный покой.

      – Стой! Стрелять буду! – растерянно пригрозил служивый. – Стой! Стреляю! – Но нажать на курок так и не решился.

      – Стреляй! – не оборачиваясь и не сбавляя скорости, подхлестывал Орозалиев. – Стреляй! Если пули не жалко!

      – Во дает! Во дает! – ликовали на подводе новобранцы.

      Начальника госпиталя Лазаря Моисеевича Нуделя Орозалиев застал за вечерей. Поджарый, смуглолицый, моложавый полковник, расстегнув мундир, сидел за столом в своем по-солдатски обставленном кабинете и уплетал разогретый узбекский плов с молодой бараниной, черносливом и красным перцем. Рядом с глубокой глиняной миской сверкала ярлыками початая бутылка коньяка.

      – Товарищ полковник! Разрешите представиться! Лейтенант Энгельс Орозалиев, – сказал посетитель, нарушив таинство трапезы, и по-военному четко и кратко изложил причину своего внезапного вторжения.

      – Ясно, – промолвил Нудель, – по-рыбацки выуживая из плова чернослив. – Есть, Энгельс, хотите? По глазам вижу – хотите, не отпирайтесь. Докторов обманывать нельзя – только себе во вред.

      Орозалиев замялся.

      – Рюмочку? Отличный, скажу вам, напиток. Выдержанный. Пять рубиновых звездочек! Не стесняйтесь! Садитесь! Не люблю есть и пить в одиночестве… Но, увы, приходится. Работа ломает все привитые с детства привычки… Завтракаешь вечером, а обедаешь ночью, если вообще обедаешь.

      Орозалиев