мыслями – в нашем поколении есть два наставника, между которыми можно выбирать. Вот Церковь с ее церковными обычаями и благочестивыми увещеваниями; ее воскресная школа для детей; ее молитвенные собрания на неделе, ее воскресное учение и богослужение – все это признано хорошим для тех, кому это нравится и кто готов принять то, что люди думали или верили, что это правда сто или пятьсот лет назад; и вот современная пресса с замечательным изобилием серьезных и талантливых книг, дешевых и привлекательных, и смело рассматривающих все темы, представляющие непосредственный и постоянный интерес; и вот обзоры, ежеквартальные и ежемесячные, которые теперь сжимают в себе и популяризируют все, что содержат эти книги, и снабжают их критическими заметками; и затем, опять же, вот газеты, замечательные по разнообразию и способностям, которые намекают, предлагают и приносят домой все новые и свежие мысли того времени. И чудо в том, что большинство этих книг, обзоров, статей, представляют интерес и, кажется, вдохновляются чем-то большим, более свободным, более свежим, более истинным, чем то, к чему призывают церкви и символы веры. Таким образом, церковная религия и общая культура больше не играют на руку друг другу. Если вы верите в то, во что верят люди науки, философы, поэты и критики, вы не можете верить, за исключением очень общего способа, в то, что обычно исповедуют символы веры и церкви. Соответственно, профессора в колледжах, врачи, учителя, ученые, реформаторы, политики, газетчики, рецензенты, авторы редко исповедуют христианство или даже прихожане церкви; а если они и ходят в церковь из-за интереса или примера, то они достаточно свободны признаться в частном порядке, что они не очень верят в то, что слышат.
Если предположить, что это достаточно точный отчет – хотя, несомненно, преувеличенный для наглядности – о существующем положении вещей среди читающего и мыслящего класса этой страны, то каково его реальное значение? Так ли он нов, как кажется? Так ли он угрожает делу религиозной веры, как кажется? Сведенный к самым общим терминам, является ли он чем-то большим или иным, чем это? Вера и поклонение этого поколения, а также опыт и культура части этого поколения временно распались; и, как во всех подобных ссорах, на время существуют беспомощное непонимание, взаимная ревность и искажение. Вера и благочестие того времени объявляют культуру, науку, прогрессивную филантропию, политику, высшее образование и передовую литературу безбожными и безхристовыми; и культура того времени отвечает, возможно, с еще большей искренностью, объявляя веру и поклонение того времени суеверными, устаревшими, сентиментальными и подходящими только для людей, желающих подчиняться руководству священников и наемных служителей.
Теперь, если бы это был спор между опытом и неопытностью, между добром и злом, между истиной и ложью, было бы легко принять чью-либо сторону. Но вера и знание имеют равные права в человечестве. Люди, искренне любящие знание, науку и философию, не становятся
