Букет ландышей. Мария Ордынцева

необоснованной. Видимо, естественный инстинкт застолбить территорию, обозначить свое перед конкурентом брал верх над остальными эмоциями.

      Едва припарковав машину у ресторана Столешникова, он выскочил из машины как ошпаренный и бросился внутрь. Швейцар едва успел открыть дверь, чтобы не быть сбитым. Появившийся у входа в зал Столешников, было, протянул ему руку, чтобы поздороваться как радушный хозяин, но поняв настроение гостя, лишь подвинулся немного, уступая Рудакову дорогу, и проследовал за ним.

      Маняшу Дмитрий заметил сразу. И этого новомодного кренделя, который клеился к его жене – это было видно невооруженным глазом. Первое желание – подойти и врезать со всего размаху ему прямо между глаз – Рудаков с трудом, но подавил. Отдышался немного. И подошел небрежно, как ни в чем не бывало, к столику.

      Пока Быстрицкая его не заметила, потому что сидела спиной ко входу, Дмитрий положил ладонь ей на плечо. Она вздрогнула от неожиданности и посмотрела на него. Слава Богу, его девочка обрадовалась его приходу – ее глаза не могли лгать. А значит, все правильно он сделал. А вот ее собеседник был очень и очень не рад, и это тоже читалось по глазам. Что еще больше укрепило Рудакова в мысли, что он приехал вовремя.

      – Вот ты где! – стараясь выглядеть как можно более радостным, объявил Дмитрий, обращаясь к жене. – Я освободился пораньше и решил заехать за тобой. Здравствуйте, – законы вежливости все-таки не зря придумали умные люди. Рудаков мысленно поблагодарил их за эту возможность побесить противника и протянул руку Соловьеву.

      Тот, видимо, понял, что это вызов. И принял его, хоть и неохотно. Руку протянул, и рукопожатие получилось весьма крепким. Но Рудаков только усмехнулся про себя.

      Быстрицкая, похоже, не заметила этого, и хорошо. Нечего ей красивую головку всякой ерундой забивать.

      – Вы уже закончили дела? – поинтересовался Рудаков непринужденно.

      – Да, уже, – отозвалась Мария машинально и обратилась к клиенту: – Я сделаю все в соответствии с вашими пожеланиями, но мне действительно пора. Благодарю за приятный вечер, – и поднялась из-за стола.

      – Не за что, – к Соловьеву вернулось его обаяние, и он пустил вдогонку последнюю стрелу: – Разрешите вашу руку на прощание?

      Маняша бросила на мужа взгляд, проверяя его реакцию, и подала руку Соловьеву, а он вдруг с наглой улыбкой поцеловал эту руку:

      – Весьма признателен вам за все.

      Рудакову стоило больших усилий сдержаться и ничем не выдать всего урагана чувств, овладевающих им сейчас, тем более рядом была жена. Он поймал довольный взгляд соперника и его ухмылку, жевалки его невольно заходили от напряжения, а кулаки сжались сами собой. Дмитрий обнял Маняшу за плечо, прижал к себе поплотнее и повел прочь.

      У входа им снова встретился Столешников, весьма обрадованный тем, что скандала не получилось. Но опять ничего не успел сказать, потому что Рудаков с Быстрицкой почти пролетели мимо него на выход.

      Лишь в машине, немного успокоившись, Дмитрий поцеловал супругу и сказал с усмешкой:

      – Каждый