Прощание с котом. Хиро Арикава

не спросив. Причина кроется в моем милом загнутом хвостике, который напоминает цифру «семь» – по-японски «нана».

      Может, с придумыванием имен у него туговато, но для кота он сосед отличный. А я – отличный сосед для человека.

      Пять лет мы жили вместе безо всяких проблем, но теперь кое-что изменилось, и Сатору больше не может держать меня у себя. Как только хозяин узнал об этом, он сразу начал действовать. Он связывался со всеми своими знакомыми и, если кто-то соглашался меня взять, сразу же вез меня на смотрины.

      Вообще ему не стоило так переживать. Сатору подобрал меня, когда я был уже взрослым и самым что ни на есть бродячим котом. Да, я стал домашним, но это не означает, что я растерял навыки жизни на улице.

      Сатору не может оставить меня у себя? Так мне всего лишь надо вернуться на улицу! Однако Сатору настолько распереживался за мое будущее, что ничего вокруг не замечал. Нет, правда: он явно меня недооценивал.

      В общем, он таскал меня от одних своих знакомых к другим. Но в мои планы, конечно, эти встречи не входили – благодаря моим усилиям ни одна из трех ни к чему не привела.

      Я надеялся, что Сатору оставит свою затею отдать меня кому-то из знакомых, но путешествовать мне нравилось, так что в дороге я особо не жаловался. Мы передвигались на серебристом фургоне. В дальнюю дорогу даже брали с собой мой лоток, поэтому, считаю, лично мне машина подходила идеально.

      Благодаря нашим поездкам я узнал гораздо больше, чем знают простые коты. Побывал в двух городах, где прошло детство Сатору, в деревне, на рисовых полях, на море и даже на Фудзи. Оставайся я простым уличным котом, до конца жизни довольствовался бы видами родного города.

      Уверен, ни один кот в Японии не видел столько же, сколько я. И я буду помнить места, которые показал мне Сатору, до самой смерти.

      Сейчас мы направлялись уже к четвертому знакомому Сатору. После обеда выехали из Токио, повернули на запад и теперь гнались за вечерним солнцем.

      Закат заливал лицо Сатору оранжевым. Он опустил козырек, но солнце все равно его слепило. Хозяин взглянул на меня – я свернулся калачиком на пассажирском сиденье – и улыбнулся.

      – У тебя зрачки прямо как две ниточки, Нана.

      У нас, котов, особенные глаза: они регулируют количество света, который в них попадает. Из-за этого, когда вокруг ярко, зрачки становятся меньше, а в темноте, наоборот, увеличиваются. Сейчас они сузились до предела.

      – Говорят, у мужчины должен быть острый взгляд, а у женщины – мягкий. Но ты, Нана, можешь смотреть и так и так…

      Ну да. Я чуть-чуть пошевелил усами.

      Жаль, конечно, что Сатору не может сузить зрачки, чтобы солнце его не слепило. Хотел бы я одолжить ему свои глаза – все равно сейчас я просто дремал на пассажирском сиденье.

      – О, мы почти в Киото, – пробормотал Сатору, взглянув куда-то вверх, – читал указатели, видимо. – А на скоростном поезде всего за полчаса доехали бы уже до Кобе.

      Хозяин вел фургон весь день и заметно устал.

      – Остановимся в Оцу, передохнем.

      Если перекусим, то я не против. Но сначала в туалет.

      Лоток стоял на заднем сиденье, и я уже