На солнце и в тени. Марк Хелприн

вы ее любите? Я думал…

      – Я люблю ее, – ответил Гарри, словно свидетельствуя не перед нетрезвым транспортным пилотом, принадлежащим к епископальной церкви, но перед Богом, – помимо всего прочего, за широту ее мысли и богатство ума. Именно это делает ее бесконечно красивой.

      – Ого! – сказал транспортный пилот. – За ее что?

      – За широту ее мысли и богатство ума. А еще я люблю ее просто так.

      – Ого, – снова сказал его собеседник, обращаясь в равной мере к своему бокалу и к Гарри. – Вы должны жениться на ней, Виктор не подходит. – Теперь он был его сторонником, полностью убежденным.

      – Я не собираюсь жениться на Викторе, я женюсь на – Кэтрин.

      – Виктор об этом знает?

      – У Виктора, – сказал Гарри, – нет никаких прав в этом вопросе.

      – Конечно, нет. Он ее жених. Откуда у него права?

      – Даже если бы у него были права, сегодня они перестали бы действовать.

      – Разве они не начинают сегодня действовать?

      – Это одно и то же. Тот, кто последним покидает корабль, является также и последним, кто не покидал корабль.

      Транспортный пилот напрягся, чтобы это осмыслить.

      – Это верно, – сказал он. – Как вы это поняли?

      – Я понял это, когда ждал у двери «Дакоты»[29], готовясь к прыжку.

      – Как вы думаете, когда война отойдет в прошлое, лет через пять или десять, – мир станет менее безумным?

      Гарри тщательно обдумал этот вопрос.

      – Нет.

      Колокольчик сзывал всех к обеду. В потоке людей, направляющихся в сторону комнат, о которых он не подозревал, пока за раскрытыми дверьми не обнаружились украшенные цветами столы, ее не было видно. Если бы летчик не упомянул о помолвке, Гарри мог бы подумать, что пришел либо не туда, либо туда, но не в то время. В столовой справа от себя он увидел стол с придвинутым к нему стулом и карточкой места, сложенной так, что снаружи ничего не было. Он сунул карточку в карман, поправил стул и стал позади него, готовый помочь любым дамам, которые могли появиться. Всмотревшись в обстановку, он увидел, что за столом должны разместиться четыре человека, и вскоре те появились.

      Одной оказалась женщина за тридцать, которая, в зависимости от выражения лица, была или совсем не привлекательна, или привлекательна до крайности. Другой была вдова совершенно неприметной наружности. А третьей – молодая женщина с очень ярким макияжем, который был бы великолепен, будь он сделан как следует, но, к несчастью для нее и всех остальных, это выглядело так, будто ее вываляли в муке, а помада обратила ее губы в красные велосипедные шины. Некоторым мужчинам это нравилось, но не Гарри. Они с лысым мужчиной в очках выдвинули стулья для женщин, выказывая требуемое уважение. Все было хорошо, потому что они начали разговаривать и есть. Гарри не терпелось увидеть Кэтрин, и, гадая, куда она пропала, он надеялся, что не слишком сильно опоздал.

      – Мы приехали в эту даль, – сказала старшая из женщин, – потому что мой муж говорит, что это событие предвещает создание крупнейшей фирмы на Уолл-стрит. – Будучи

29

«Дакота» (Дуглас DC-3) – американский транспортный самолет с двумя поршневыми двигателями.