На солнце и в тени. Марк Хелприн

считать мерцания, рассказали ему о направлении.

      – На западо-северо-запад.

      – Это только потому, что дорога так изгибается.

      – Так куда же мы едем?

      – В Нью-Йорк.

      – Туда мы до трех утра не доберемся, если так. Вы знаете маршрут?

      – За Саутгемптоном о нем можно только догадываться. Никто его не знает. Это вроде Неверландии.

      – В самом деле?

      – Угу.

      – Тогда позвольте спросить вот о чем. Сколько у вас бензина? Заправки могут быть закрыты.

      Скосив глаза, она посмотрела на указатель бензина.

      – Половина бака.

      – До Манхэттена не хватит.

      – Зато хватит до Хопога, – «Хопога» она произнесла как «Хапуги», – а дальше там начинается черт-те что: заправки и столовки открыты ночь напролет, по крайней мере вдоль большой дороги.

      – Вы едете очень быстро.

      – Я всегда так езжу, – сказала она.

      – Это заставляет меня немного нервничать, хотя я и сам так езжу. Но я не сбиваю почтовые ящики.

      – Разве это был почтовый ящик? Я думала, это засохшая ветка.

      – Может, и ветка, но на ней был металлический флажок, на котором значилось «Лукастрино».

      – Надо будет выслать им чек. Хотите, чтобы я ехала помедленнее?

      – Был бы рад. И вы ничего не ели, верно?

      – У меня на пляже случился кризис. Когда у меня кризис, я не ем.

      – Мы найдем заведение, которое открыто допоздна, где-нибудь в Хапуге. Успокоимся, поедем медленнее, на какое-то время за руль сяду я, и на рассвете мы въедем на Манхэттен и увидим, как от миллионов окон отражается солнце. Не счесть, сколько раз я видел это на закате, но на рассвете – никогда.

      – Я тоже, – сказала она. – Знаете, мы смотрим прямо на него.

      Они много раз не туда сворачивали на дорогах, рассекавших огромные картофельные поля и луга, и выскакивали к необозначенным перекресткам, где стояли, сгрудившись, огромные дубы, несколько столетий назад уцелевшие от плуга, и в темноте, под свежей листвой, удушавшей лунный свет, им приходилось выбирать. Выбирая неверно, они все равно добирались к прекрасному концу, с видом на залив, бухточку или само море, где вода колыхалась в лунном свете и под летним ветром.

      Они медленно продвигались на запад через тихий и мирный ландшафт всего в шестидесяти или семидесяти милях от крупнейшего города в мире. Дороги постепенно расширялись, становясь менее сельскими, и у них возникло ощущение, что они приближаются к мощеному шоссе, ведущему в индустриальный лабиринт, как это всегда бывает с макадамом. Но они опять ошиблись, потому что заехали в тупик, к еще одной водной преграде, где дорога исчезла в наносах песка.

      Затормозив и остановившись, она сказала:

      – Меньше четверти бака.

      – Давайте-ка посмотрим, где мы, – предложил он, открывая дверцу. Выключив фары и двигатель, она вместе с ним стала подниматься на песчаный бугор. Достигнув вершины, они увидели огромный залив с маленькими волнами, смутно искрившимися в лунном свете. Ветер, дувший сквозь острую траву, которой поросли дюны, заставлял их пригибаться,