Избранное. Том II. Георгий Мосешвили

мимо время, не заметив

      Меня, летит куда-то бог разлук.

      Слепой Эрот натягивает лук,

      Но стрелы далеко уносит ветер.

      Лучник, у ветра слишком много дел,

      Нет дела ветру до любовных стрел,

      Ему подвластны семь тысячелетий.

      Ему подвластны все: и я, и ты,

      Чернила, перья, белые листы

      И византийский символ на монете.

      III

      И византийский символ на монете,

      Ромейский герб, российский исполин

      Готов взлететь с серебряных равнин,

      Затмив все звёзды. Так, слепой комете

      Подобный, он промчался бы, из клети

      Освобождённый в век лихих годин,

      О двух венчанных головах – один,

      Но нет – он скован цепью лихолетий.

      Но нет: молчанье, страж его, стоит

      Над ним и надо мной – и держит щит,

      Пока не сгинет ложь земного рая.

      Орлу нет места в стае воронья,

      И всё же он – назло вороньей стае —

      Готов перелететь границу дня.

      IV

      Готов перелететь границу дня

      Мой дух. Вот-вот часы пробьют двенадцать.

      О тишина, пора нам разобраться

      Во всём, без слов, друг друга не браня.

      О тишина, коней своих гоня,

      Куда же ты спешишь? – и кони мчатся

      Всё дальше… Мне бы за тобой погнаться,

      Но у меня – ты знаешь – нет коня

      И времени – ты видишь – тоже нет.

      Так ночь темна, и так далёк рассвет,

      И ты так далека. И значит, даром

      Я прожил день, ярмо твоё кляня.

      Но бьют часы. С двенадцатым ударом

      День умирает, тишину храня.

      V

      День умирает, тишину храня.

      Так умирают люди и растенья.

      И ночь из света звёзд сковала звенья

      Цепочки, что упала вниз, звеня.

      Верлен в углу бормочет: «Il n’y a

      Plus de Silence»[18] – и вот я слышу пенье

      Не птиц – теней осенних. Тень за тенью

      Они проходят, лето хороня.

      Так было много лет. И будет так

      Всегда. Цепочкой света Зодиак

      Благословляет осень на планете

      Пустынных городов. И ночь одна

      Молчит. В её пределах – тишина,

      И в тишине хранится сон столетий.

      VI

      И в тишине хранится сон столетий.

      Не помнящим родства – им нет числа.

      Кто сосчитал века? Кого спасла

      Цифирь времён? Что – пафос междометий?

      Где? – в Вифлееме или в Назарете

      Искать спасенья? Горестная мгла

      Нас окружает. Тёмные дела

      Уносят жизнь в её пустом расцвете.

      Нас окружают тёмные века,

      Нам не сорвать тернового венка

      И не взойти на крест. И кто в ответе

      За все распятья ночи? – Мы одни,

      И сон веков уносит наши дни,

      Столетья спят – и вот темно на свете.

      VII

      Столетья спят – и вот темно на свете,

      Книг не прочесть, икон

18

«Молчанья больше нет» (франц.).