Мой невыносимый сводный дракон. Александра Каспари

к своему бокалу, точно пиявка, и Элу пришлось его у неё отобрать.

      – Тебе ещё летать, – напомнил он.

      – Кто ты такой, чтобы мне приказывать? – надула губки она.

      – Тебе напомнить, кто я? – в голосе послышались жёсткие нотки.

      – Начинаются семейные разборки, – закатил глаза Бреннан. – Ну так что, Тори, полетаем, пока эти двое отношения выясняют?

      – Ой, было бы там что выяснять! – фыркнула Рут. – Не смотрите на меня так, будто расчленить хотите. Серьёзно. Все знают, что вы вместе от скуки и высокие чувства с вами и рядом не валялись. Другое дело мы с Шейном, правда, кексик?

      – Правда, булочка.

      – Это отвратительно, – сморщился Брен, когда парочка смачно поцеловалась у всех на глазах.

      – Отвратительно судить всех по себе, – обиделась Лайла и заёрзала у Эла на коленях.

      Я почувствовала себя неловко и бокал с янтарным пивом показался мне более привлекательным, чем прежде.

      – У нас есть правило, – снова привлёк моё внимание Брен, – кто выпил больше всех, тот и платит. Поэтому…

      – Поэтому, – перебил Эллиот, – ещё хоть слово – и будешь искать себе другого напарника, я с тобой не полечу. Ты понял, о чём я. Запишите на мой счёт, – обратился он к официанту и резко перевёл взгляд на меня. – Летим с нами, покажем тебе ночной город.

      Это было сказано с такой интонацией, что, попробуй я отказаться, не получилось бы. Да и что мне сказать? «У меня проблемы?» или «Я боюсь летать после того, как меня жахнуло молнией?» Нет, это просто физически невозможно в присутствии моего сводного братца, всех его друзей и особенно его девушки, которая смотрит на меня так, будто вот-вот набросится и собственными зубами горло перегрызёт. Что я ей сделала?!

      И я выдаю хриплым голосом:

      – Почему бы и нет?

      – Тебе понравится, – полным уверенности тоном произнёс Эллиот, будь он неладен.

      И компания, вспоминая шутки, понятные только посвященным, вывалилась из кафе. Я же на совершенно негнущихся ногах заковыляла за ними. Каким-то чудом «братец» оказался рядом со мной и шепнул:

      – Осторожнее, новеньких здесь не щадят.

      – Спасибо за предупреждение, от тебя буду держаться как можно дальше, – пообещала я.

      – Так и делай, сестрёнка.

      В далёком детстве, обучая меня азам полёта, отец говорил: «Когда-нибудь ты обязательно полюбишь то, чего поначалу боишься». Так и случилось. Сперва я боялась высоты, боялась упасть и разбиться, боялась подвести отца, но прошло совсем немного времени и я полюбила небо так, как не любила землю. Оно стало для меня родной стихией, моей страстью, моим домом.

      Но после того случая я перестала летать. Не потому что не могла, а потому что не мог папа…

      Один за другим ребята взобрались по пожарной лестнице на крышу. Собрав всю свою волю в кулак, я полезла за ними.

      «Нужно держаться позади всех, – мысленно говорила себе я, – либо выше всех, чтобы никто не заметил шрама». Но я только зря себя накручивала. Знаю ведь, что в темноте вряд ли кто-то заметит причудливые следы на моей коже, да и чешуя