Хвост фюрера. Владимир Козлов

и я, пожалуй, пойду, – произнёс он и показал спину Глебу.

      – Стоять Марис! – властно произнёс Глеб, после чего парень замер на месте.

      – Ты больше опасности представляешь обществу, нежели я, – сказал Глеб.– У меня нет даже перочинного ножичка в кармане. А ты имеешь кортик офицера морского флота и валюту. За это срок не малый могут накрутить. А это значит прощай институт, роскошная жизнь и милые девочки, о которых тебе придётся забыть надолго. За валюту лет десять тюрьмы впаяют, не меньше. Не боишься маме своей боль причинить? – спросил он завораживающим голосом, отчего Марис медленно повернулся к Глебу и, стуча зубами, удивлённо промолвил:

      – Откуда вы знаете про всё дядя? – Вы, что из милиции?

      Глеб затянулся сигаретой и, сверкнув своим перстнем, произнёс:

      – Меня зовут дядя Глеб, – и ты успокойся, я же тебе сказал, что я с доброй миссией явился. К милиции никакого отношения не имею и в отличии тебя я, её не боюсь, так – как совесть моя чиста перед законом. Не буду перед тобой юлить, – скажу тебе прямо, – твой чемоданчик с дымохода у меня.

      Марис стоял словно парализованный, пытаясь выдавить из себя слово, но у него ничего не получалось и он только глотал ртом воздух.

      – После скажешь, когда до конца выслушаешь меня, – сказал спокойно Глеб, – ты прав я не сторож. Меня наняли фронтовики, чтобы я включился в поиски убийц твоего деда и бабушки. Следствие затянулось, а им не терпится наказать злодеев.

      – Так их уже нашли, – захлопал недоумённо глазами Марис.

      – Как нашли? – пришло время удивляться Глебу.

      – Маме в милиции сообщили, что неделю назад арестовали в Омске мужчину и женщину, вроде они брат с сестрой? – добавил Марис, – и убийство моего деда и бабки у них не последнее. На Украине позже от их рук умер насильственной смертью, тоже бывший военный, – кажется полковник?

      – Это точно? – переспросил Глеб.

      – Точнее быть не может, – осмелел Марис.– У них при обыске изъяли некоторые вещи из нашей квартиры.

      – И голову Пифагора тоже? – сверлил его своими глазами Глеб.

      – Голова Пифагора и кортик, не могли быть у преступников, – в то время все эти вещи были у меня. После окончания второго курса дед отдал мне голову и сказал, чтобы я был такой же умный, как Пифагор, а кортик всегда висел в нашей с мамой старой квартире, – он был не деда, а отца. Отец у меня помер. Деда с бабушкой убили в моё отсутствие. Я тогда в Псковской области был на шахматной олимпиаде. Мама в то время не знала, что чернильница – Пифагора находится у меня, поэтому и ввела органы в заблуждение. Только, когда я вернулся, мама внесла поправку в свои показания.

      – А почему Янис не знает, что преступники пойманы? – спросил Глеб.

      Услышав про Яниса, Марис совсем осмелел, – задышал ровно и подошёл ближе к Глебу:

      – Вы уже и с ним познакомились?

      – Пришлось, – дело не требует отлагательств, – закурил ещё одну сигарету Глеб.

      – У дяди Яниса нет