Любят тихо, громко только предают. Yuliia Panchenko

не замедлила шаг, боясь, что потом собьется с ритма удерживаемого равновесия и попросту растянется прямо тут – на пешеходной зоне, в нескольких сотнях метров от дома.

      – Ладно вам, я не маньяк и не извращенец, – раздалось из салона, – честно.

      – Ну, если честно, тогда конечно, – хмыкнула Тая.

      – Мне просто необходимо пополнить список добрых дел. Садитесь, довезу, страшно смотреть, как вы там скользите, – автомобиль тихим ходом «полз» следом за девушкой.

      Тая остановилась на мгновение – передохнуть. Плечо безбожно ныло – давал знать застарелый остеохондроз. Сняла сумку с левого плеча, намереваясь перекинуть на правое, и в это самое мгновение потеряла равновесие. Кто бы сомневался, – подумала Тая, глядя в звездное небо.

      А незнакомец из «крутой» машины чудом оказался рядом. Присел на корточки, помогая подняться.

      – Хотите, паспорт покажу? – спросил, заглядывая в глаза.

      Улыбнулся.

      – Что мне ваш паспорт, если в лесу потом прикопаете, – отряхнула Тая брюки.

      Вот вроде бы на мгновение свалилась, а одежда уже мокрая.

      – Помилуйте, какой лес по такой-то погоде. Ни один черенок не справится – погнется только.

      Незнакомец внешне был приятным. Пальто нараспашку, без головного убора – порывистый ветер тут же взъерошил короткие, темные пряди; в кожаных осенних ботинках – оно и понятно, если в машине печка работает. Глаза карие – теплые, с лучистыми морщинками в уголках. Улыбка открытая, голливудская.

      – Вам виднее, – кивнула Тая.

      Упрямиться было благоразумно, но она так замерзла, устала, а теплое нутро кожаного салона – было совсем рядом, пара шагов всего. И Тая, рискнув, сдалась.

      Незнакомец, провожая ее до автомобиля, шел чуть позади, словно хотел воспрепятствовать внезапному побегу, если бы тому вздумалось случиться. Правда, бежать Тая и не думала – не привыкла менять решений. Села на переднее сидение, стянула промокшие варежки, сунула их в карман дверцы – по старой привычке: раньше, когда отец или его водитель возил ее, вечно забывала в машине всякие мелочи вроде тетрадок с конспектами, зонтов, шарфов.

      Незнакомец скользнул за руль, захлопнул дверцу и поднял стекло с Таиной стороны.

      – Меня Тимуром зовут, – сказал, и, порывшись во внутреннем кармане пальто, протянул паспорт.

      От него пахло холодом и лимоном. Запах был свежим, едва терпким – как Тая любила.

      – Тая, – ответила девушка и взяла тонкую книжечку.

      Его и правда, звали Тимуром, Мараевым Тимуром Руслановичем. С фотографии на первой странице на нее смотрел еще совсем мальчишка – задиристый, с блестящими глазами, а вот на следующей – уже взрослый, серьезный мужчина. Тимур был из тех, кому возраст только к лицу.

      Тая пролистала документ – из чистого упрямства. Тимур оказался не женат, бездетен, был прописан в соседнем мегаполисе. К тому же, в следующем месяце ему должно было исполниться тридцать два года.

      – Очень приятно, –