Сестра Морфея. Владимир Козлов

посмотрела по сторонам и, задержав свой взгляд на окне Хаджи, со злостью произнесла:

      – Это сучка зубастая Фима мне наплела. Сказала, что тебе сорок пять лет, разведён и имеешь помимо трёхкомнатной квартиры дом на берегу Азовского моря.

      В ответ он улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

      – Ты знаешь Фима практически главнее папы в клубе. А начальники большие шутники от безделья, – так говорил шеф гестапо Мюллер. Нормально она мне возраст занизила и развела без суда, – словно обрадовавшись, выдохнул он.– А, всё остальное правда, только Фима забыла тебе сказать, что на моём валютном счету лежат восемьсот тысяч долларов, – назвал он ей пришедшую в голову сумму, чтобы посмотреть на её реакцию. Но реакции как таковой вроде бы и не было. А может это тоже своего рода реакция. Услышав про валютный счёт, она просто напросто потеряла дар речи, схватила его за руку и поволокла через дорогу в магазин.

      – Так водку Герб 0,75, в корзину, – диктовала она, – грибы опята маринованные 1 литр, – в корзину, колбаса три сорта – в корзину, крылышки копчёные 1 кг, – в корзину.

      За пять минут она забила корзину доверху и, отказавшись от денег Владимира Сергеевича, пошла к кассе. За продукты с неё взяли две тысячи.

      – Ты не слишком много набрала? – беря один пакет у неё из рук.

      – Так кушать хочется, а у меня в холодильнике, только полбуханки хлеба и полбанки томатной пасты хранятся. Сейчас забью холодильник. Жить будет веселей.

      Через пятнадцать минут они уже переступил порог её квартиры. Их встретила дочь Яна. Взяв пакеты у матери, и Лазарева она прошла в кухню.

      – Дочка пока не выкладывай ничего. Возьми сверху мороженое и полижи его, но не кусай а, то горло опять заболит. А я Владимиру Сергеевичу покажу свои покои, и сядем за стол.

      Она провела его в гостиную. Сразу в глаза бросилась аляпистая картина попугая в роскошном багете.

      – Это что за зверь такой? – кивнул он на картину.

      – Это не зверь, а попугай из космоса, сама написала! – гордо заявила она.– В Англии хотела продать её, но, увы, мои мечты накрылись разбитым корытом.

      …Лазарев понять не мог, в серьёз она говорит или под дурочку косит, но он сразу определил, что такому разноцветному монстру место только в галереях психбольниц.

      – Да ты Людмила Ивановна особо не сожалей об Англии. Если ты там бы нашла покупателя на свой «шедевр», то в Россию долго бы не вернулась.

      – Это почему?

      – В стране туманного Альбиона, есть знаменитый на весь мир дом под названием «Бедлам», то думаю, тебя и твоего покупателя закрыли бы в него. Чтобы бы вы вдвоём более серьёзно поработали над образом космической птицы. В космосе все птицы имеют цвет солнца, а у тебя здесь вероятно вся цветовая гамма собрана, а главного, цвета нет. У тебя тут сплошная художественная гипербола. Да и масляные краски нужно класть на грунтованный холст, а не на ватман.

      – Я тебе мама говорила, про холст, – показалась в дверях сухопарая