Сестра Морфея. Владимир Козлов

КГБ, – гордо заявил директор.

      – Как же вы офицер КГБ позволили ограбить клуб штатскому человеку? – иронически заметил Жидков.

      – Я не ожидал, – оправдывался директор, – он схватил деньги и ушёл. А попробуй у него забери их, он бедовый и отчаянный. Ему челюсть сломать человеку, что вам высморкаться. Он же всю молодость в тюрьме провёл.

      Никто не заметил, как после брошенной последней фразы Хаджи нервно вздрогнула Людмила Ивановна.

      Опер пытливо и внимательно вглядывался в лицо директора. Засохшая слюна в уголках рта и перекошенный рот придавали этому лицу омерзительный вид. Тело директора тряслось мелкой дрожью и, когда он разговаривал, то постоянно подпрыгивал в кресле.

      – А зачем вы таких кадров на работу принимаете? – улыбнулся Жидков и, встав со стула, подошёл к окну, где, напротив, через дорогу возвышался многоэтажный дом, с сетью магазинов.

      – Нужда была вот, и пришлось взять, – донеслось до ушей опера, раздражённый голос директора.

      Жидков оторвался от окна и повернулся к директору:

      – Да вы не возмущайтесь Александр Андреевич? – На этот вопрос вы мне можете не отвечать. Да и не вопрос это был, а так нравоучительная ремарка. Кадровый вопрос – это ваша прерогатива, клуб же частный. А лично мне собственно всё равно, кто и кем у вас работает. Хотя Лазарев в городе личность известная и слава о нём идёт только позитивная. И то, что было в молодости в счёт не идёт. Он был ценным руководителем, прекрасным семьянином, каким и сейчас является. Таким людям памятники нужно воздвигать. Он спорт в нашем городе сдвинул с мёртвой точки. На правильные рельсы направил его. Его портрет висит в нашем краеведческом музее.

      – Люди со временем меняются и за свои поступки не дают никакого отчёта, – начал доказывать с пеной изо рта Хаджа.

      – Напрасно вы так Александр Андреевич. У человека в его возрасте может измениться только поведение, но никак не деяния. Каким его воспитали, таким по жизни он и идёт. И не надо мне навязывать свою философию. Я хоть и моложе вас, но в людях разбираться меня научили. А это главное в моей профессии! А вы сейчас идите с прапорщиком и пригласите сюда этого опасного «налётчика».

      Их не было около пяти минут, и о чём в это время Жидков беседовал с Шутовой, директору было не ведомо. Он был полностью уверен, что она его полностью поддержит. Первым в кабинет вошёл Лазарев. Он был спокоен и невозмутим. В правой руке, у него были зажаты все конверты, которые он сгрёб со стола. За ним проследовал Хаджа и, заняв своё место в кресле, с видом победителя смотрел на Лазарева. Прапорщик остался стоять около входной двери. Жидков в это время знакомился, с какими – то бумагами.

      – Присаживайтесь Владимир Сергеевич, – не отрываясь от бумаг, спокойно сказал он.

      Лазарев сел на стул, который стоял напротив опера.

      – Вот Александр Андреевич утверждает, что вы свой коллектив оставили без зарплаты, – отложил он бумаги в сторону, и чуть заметно улыбнулся.

      – Александр