Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится. Хяккисс

человек прошел в конец коридора, растворившись в кромешной тьме. После раздался звон кандалов, и тяжелая цепь рухнула на пол. В стенах отозвался протяжный нечеловеческий вой, перешедший в рычание. Когда Лэн Фэнъюй подошел к выходу, вслед за ним хлюпающими шагами с грустными завываниями из темноты коридора вылезло нечто.

      Е Чаншэн в страхе зажмурился.

      Взору Мо Дайяо же предстало жуткое человекоподобное существо.

      Высокая сгорбленная фигура в лохмотьях ступала по каменным плитам, оставляя за собой вереницу склизких следов. Длинные худые руки волочились по полу со скрежетом из-за скрюченных ногтей. Редкие тонкие волосы закрывали зеленоватое, как и все тело, лицо, на котором виднелись провалившиеся глазницы. Вместо рта же чернела дыра с кривыми редкими зубами, и именно из нее исходили пугающие булькающие звуки. В некоторых местах кожа на теле столь сильно прогнила, что видны были кости и плесневая плоть, с ползающими в ней червями. От существа исходил зловонный запах, напоминавший сгнившую рыбу, тину и помои. На костлявых, согнутых ногах чудище плелось за шагающим впереди Лэн Фэнъюем, что держал руки в печати «усмирения».

      Мо Дайяо знал эту печать. Техника принадлежала Хун Сяосюню и позволяла некоторое время контролировать мертвецов. «Усмирение» – запрещенная методика темного даосизма, что противоречит пути совершенствования.

      Молодой человек и чудище поднялись по лестнице, коридор же так и остался подсвечиваемый небольшим огоньком.

      Когда Лэн Фэнъюй зашел в парадный зал, то Цзэ Ху сидел на троне, покуривая опиум, а Су Чжунцин стоял на коленях, упрашивая демона:

      – Учитель – хороший человек! Его нельзя держать в темнице, – ученик слезно молил, – выпустите его и братца Шэна…

      – Не заткнешься, туда же отправишься, – закатил глаза Цзэ Ху и выпустил кольцо дыма.

      – Тогда я не буду вам потакать! – поднялся Су Чжунцин и повернулся к выходу. Но, встретившись взглядом с Лэн Фэнъюем, ведущим пугающее нечто за собой, присел обратно на каменный пол и схватился за голову, – ох-ох…

      Лэн Фэнъюй вывел чудище в середину зала и обратился к ученику:

      – Кто это?

      Су Чжунцин настороженно посмотрел сначала на молодого человека потом на существо:

      – Речной гуль?

      Неожиданно Цзэ Ху рассмеялся:

      – А мы думали, что сама Воля души снизошла в эту скромную обитель.

      Лэн Фэнъюй нахмурил брови и спустя секундную паузу снова спросил:

      – Ты знаешь этого ученика?

      Су Чжунцин вытаращился и попятился назад:

      – Ученика? Речной гуль – бывший ученик?

      Цзэ Ху достал из кармана ключ с гравировкой хайтана и повертел в руках:

      – Был среди лохмотьев. Лэн Фэнъюй выловил это отродье около поместья Мо Шидуна пару месяцев назад, а сегодняшней ночью оказалось, что ключ идентичен твоему.

      – Нам нужно знать имя ученика, – потребовал молодой человек в доули.

      – Я не могу знать всю тысячу учеников школы Мяохуа! – Су Чжунцин развел руками, а после на миг сверкнул глазами: – приведите сюда учителя и братца