Нежное касание страсти. Алексей Викторович Зырянов

бы не смотрел на нас подозрительно, когда мы – один коллектив. Заходить в чужую аудиторию, как это делал, к примеру, тот самый кадет, – вообще невыносимый психологический труд. Я тому парню даже сочувствовал, когда ему приходилось находить время для удачного похода к тебе. Но если бы его попытки увенчались успехом, то для меня это было бы жизненным крахом, ведь мне судьба дарила огромную возможность для сближения с любимой девушкой, а добился бы твоего сердца совершенно другой.

      Ох, Юленька, знала бы ты, какие страсти роились в моей голове. С внешней стороны ты замечала много сдержанности в моём образе, а я на самом деле был наполнен множеством неразрешимых вопросов. Я боролся со своими чувствами и пытался найти решения, чтобы никто из важных мне людей не пострадал от моей безрассудности. Это было трудно. Учиться в одном классе, где ты одновременно любишь двух женщин одинаково. Параллельная влюблённость в собственную учительницу было будто бы спасительным шансом моего мозга, который искал успокоения в более размеренной любви. Это было как издёвка надо мной. Самые красивые особы, которых я когда-либо видел, почему-то относились ко мне с определённой нежностью. Я не видел в себе тех качеств, которые бы могли оправдать такое везение. Я постоянно ощущал это как некую издёвку высших сил, которые захотели дать помучиться юному пареньку, который сам себя считал некрасивым и тупым.

      Очень важный момент, который я должен озвучить. Ты не спросила, но я должен сказать, чтобы вся картина была показано полностью.Любовь к тебе и Наталье Валентиновне – это ещё одна боль, которая рушила всё равновесие, к которому я стремился.

      Для тебя, Юля, я должен был ещё больше проявить искренности и абсолютной правдивости, а не скрывать свою сердечную зависимость от тебя. Ты не боялась переступить через гордость и демонстрировала свой интерес ко мне, а я как будто пришибленный был и так скудно проявлял себя, что тебе наверняка казалось затуханием чувств. Возможно, моя параллельная влюблённость в Наталью Валентиновну привело в итоге к ещё более строгой манере выражения себя. Вся эта невозмутимость была внешней стеной, за которой я, юный паренёк, прятал терзания души. Во мне постоянно боролась собственная неустроенность. Я искал определённости, но найти её было сложно, ведь оба прелестных образа любимых женщин таили необъяснимую загадку. Вокруг нас всегда бывает много других людей, которых мы воспринимаем обыденно, но самые загадочные для нас – самые важные люди. И ты, Юля, и Наталья Валентиновна для меня были и болью, и лекарством. Вы обе дарили мне веру в то, что я в этом мире не серая личность, которая никому не нужна. Я искал идеал и разрывался в выборе. Я никого не хотел обидеть своим выбором. Я не мог допустить предательства, которое бы вы для себя определили, глядя на мой выбор. И хорошо, что моя последняя учительница гораздо сильнее осознала, что доводить школьные отношения до прямой интимной связи – это опасно для такого хрупкого подростка.

      Да, через десятилетия