Нежное касание страсти. Алексей Викторович Зырянов

огорчения на меня за мою излишнюю холодность, которая являлась защитой от признания себя слабым. Просто открыть своё сердце – казалось мне шибкой, которая даст повод посмеяться надо мной. Именно ты пыталась разрушить эту защитную стену, а я каждый раз уже был вот-вот сдаться тебе, когда понимал, что твои чувства ко мне – это не издёвка для «галочки» в своём послужном списке завоеваний над парнями. Сколько же раз я был готов сдаться на милость тебе и просто зацеловать тебя, забывая о страхе за собственную слабость. Ты на самом деле дарила мне силу. Именно ту силу, которая нужна для простого счастья людям любого возраста.

      Юля, если что-то случилось бы с тобой и я не смог бы сказать тебе то, что хотел ещё в те самые ранние годы, то это стало бы самой ужасной непоправимой трагедией. Если бы я услышал, что тебя больше нет, то огромный опыт Любви и положительной искренности, которой ты со мной делилась в наши счастливые и драматичные школьные годы, – разорвало бы мне сердце. Я объективно был не прав, когда видел с твоей стороны проявление чувств ко мне, но ни разу не сказал тебе «Спасибо, Юля» и не сделал что-то равносильно твоим добрым поступкам для меня.

      Я сотни раз вспоминал в своей жизни твои фразы, которые звучат в моей голове с каждым годом всё громче и трогают моё сердце настолько сильно и проникновенно, что огромная ненависть к самому себе за то, что был настолько холоден к тебе.

      Твою однажды брошенную мне фразу «Лёшенька, только ты один у меня остался» я теперь на всю жизнь запомнил. Когда ты её говорила в тот момент, я внешне тебе явно показался излишне спокойным, но ты даже не представляешь, сколько раз я её прокручивал в своей голове уже тогда. Всю неделю подряд эти слова проносилась в моей голове как самые дорогие моему сердцу. А ты видела лишь истукана с излишне спокойным выражением лица. А на самом деле твои слова были неожиданным громом, который сделал ещё одну брешь в стене. Знала бы ты, Юлечка, что тебе тогда оставалось нанести лишь последний один удар в виде какого-нибудь откровенного вопроса и всё –

      неприступный Алексей Зырянов упал бы на колени. Юля, как же я тебя люблю! Почему же ты меня не добила тогда?! Тебе же так легко давалось не задумываться о гордости перед этим тощим пареньком, которого можно было сломать мгновенно за один день. Но ты давала новую отсрочку для сдачи в твой плен, ожидая, что я пойму всё правильно и буду действовать в твою сторону без дальнейших подсказок. Нет, Юля, тогдашнему Лёше нельзя было давать времени на передышку. Слишком зашоренный своей слабостью я был тогда, поэтому любая пауза на несколько дней лишь помогала испуганному мальчишке заново отстраивать идиотскую стену.

      Меня удивляла твоя изменчивость в проявлениях ко мне. 10 класс заканчивался относительным спокойствием в наших отношениях. Даже какая-то насмешка мне ощущалась под конец 10 класса. А потом я совершенно случайно летом встретил тебя на Ватутино, когда ты с Олей Сухоруковой гуляла. Когда мы заметили друг друга, то и не думал, что наш разговор станет