Сицкари. Гала Артанже

простой частью повседневности, словно они говорили с миром на языке, который наука только начинала учить.

      И где-то в недрах земли, среди корней древних деревьев, среди складок туманных долин реки Сить, ещё живёт память об этом удивительном народе. Память, которая ждёт своего часа, чтобы однажды снова прорасти сквозь толщу забвения.

      В старом сундуке, среди выцветших документов и потрескавшихся от времени карт, Марк находил намёки, крупицы знаний, которые складывались в странную мозаику.

      Он закрыл дневник и положил его на стол, ощущая тяжесть страниц, будто они не просто бумага, а ключи к давно запертым дверям. Странное волнение охватило его: больше, чем любопытство исследователя, больше, чем жажда знаний. Это был призыв – словно сама история, которую он только что пролистал, обращалась к нему лично.

      Он встал, подошёл к окну и взглянул в сгущающуюся ночь. Город за стеклом стал далеким, нереальным, как декорация. Всё, что имело значение, было здесь, в этом доме, в этом моменте. Что-то шептало ему, что прошлое никогда не уходит окончательно, что оно ждёт своего часа, чтобы вновь коснуться тех, кто готов услышать его зов.

      Но как всё это связано с ним? Почему в каждой прочитанной строке он чувствовал нечто личное, как будто это не просто история народа, а его собственная? Ответа не было. Только лёгкий ветер за окном, колеблющий линии света и теней, и глубинное чувство: что-то ждёт его впереди.

      Зов крови

      – Пора открыть ноутбук! – решил Марк и погрузился в чтение всего, что можно было найти о сицкарях, проживавших в Ярославской области, откуда и происходила родом баба Настя. Информации в интернете нашлось не много – буквально несколько статей. Историки писали о них скупо: небольшая народность, субэтническая группа, существовавшая на территории Ярославской провинции, входящей в Санкт-Петербургскую губернию. Пятьдесят сёл и деревень сицкарей располагались вдоль реки Сить, а численность в XIX – начале XX века оценивалась максимум в 2 тысячи человек. Дома сицкарей окружали леса, реки, холмы.

      Сицкари не принимали христианства вплоть до XVIII века, а их обычаи до сих пор вызывают споры. В плане религиозной практики сицкари сохраняли особое поведение: не отвергая официальную церковь империи, участвовали в причастии, молитвах и зажжении свечей; однако их отличительной чертой было крестное знамение двумя пальцами – способом, уходящим корнями в древность, что подчёркивало их особый статус и отличие от общепринятых норм того времени.

      Поклонение Дереву и Корню, загадочные ритуалы, которые никто так и не задокументировал, оставались частью тайны сицкарей. Эти люди жили не просто в согласии с природой – они были её продолжением. Их жизни напоминали узорчатую ткань, сотканную из циклов земли, воды и воздуха. Коммуна плотников и корабелов существовала в абсолютной гармонии, где каждая деталь имела своё место и смысл.

      Натуральное хозяйство было для них не только способом выживания, но и ритуалом единения