Второй практикум. Пятнистая маска. И. Воронина

Стыдобень! Рисуй дальше!

      Даша села и зарделась. Она и вправду разрисовывала тетрадь по физике, вместо того чтобы слушать объяснение. В физике она откровенно плавала, а вот к искусству у Даши определённо был талант. В первый раз, когда Виктор увидел нарисованный в её тетради букет цветов, он попытался взять его в руки, до того талантливо было нарисовано. Класс, конечно, расхохотался.

      Правда, когда они объяснили Виктору, что все сначала принимают рисунки Даши за настоящие вещи, учителю стало не так стыдно. Вот и сейчас девочка выводила что-то в тетради, закрывшись волосами от учителя.

      Вообще, ничего зазорного в разрисовывании тетрадей не было. В школе №42, как с удивлением узнал Виктор, альбомы для рисования заменяли школьные тетради. Правила школы предписывали рисовать на страницах тетрадей и дневников прямо по соседству с академическими записями.

      Когда он впервые увидел это чудо, он тут же спросил у учительницы изобразительных искусств, Бури Макаровны, почему не оставить под рисунки столь привычные всем альбомы для рисования.

      – А вдруг они захотят творить? Вдохновение приходит внезапно! С чего это Вы решили, что Ваша физика для них важнее моего изобразительного искусства? – тут же ответила Буря Макаровна.

      Виктор хотел было ответить, что, конечно же, так оно и есть, но в последний момент понял, что молодая учительница на такое точно обидится, и захлопнул рот. Выглядело это так, будто вместо ответа Виктор попытался поймать ртом несуществующую муху. Буря Макаровна, глядя на него, так задорно расхохоталась, что Виктор смутился.

      Надо сказать, он вообще постоянно смущался в присутствии Бури Макаровны. И было из-за чего. Для начала Виктор совершенно не мог взять в толк, каким невероятным образом такую девушку, как она, звали не Мчумба Мулелевна, [1]а Буря Макаровна. Кожа учительницы была чёрной, как уголь, хотя она говорила по-русски без малейшего акцента.

      А ещё она была просто-таки непозволительно красивой, одевалась цветасто и ярко и украшала себя звенящими браслетами и ожерельями. И в довершение сногсшибательного образа, с её лица никогда не сходила ослепительная белозубая улыбка, от которой у Виктора случалась слабость в коленях и неконтролируемая икота в самые неподходящие моменты.

      В общем, если раньше Виктор и был уверен в превосходстве физики над всеми другими школьными дисциплинами, то в присутствии Бури Макаровны высказать этого не мог. Он в её присутствии вообще с трудом говорил.

      Как-то Богданов сдуру отважился спросить девушку, правда ли её зовут Буря Макаровна. Она ответила, что, конечно же, именно так её и зовут, а папу её зовут Макар Кузьмич, поскольку её предки приехали в Россию ажно в тысяча семьсот пятом году то ли из Камеруна, то ли из Абиссинии, то бишь, Буря Макаровна – самая настоящая русская в кхе-кхедцатом поколении.

      Глядя на поплывшую физиономию Виктора, она снова расхохоталась. Но это было не важно, поскольку на середине её ответа Виктор забыл, о чём спрашивал.

      – Так,