Второй практикум. Пятнистая маска. И. Воронина

засаленного платка выбивались седые космы, за плечом виднелся горб. Один глаз старухи был закрыт бельмом, второй был чёрен, как уголь. Старуха опиралась на шишковатую захватанную клюку.

      – Проходи, проходи, милок, – прошамкала она и улыбнулась.

      Её единственный зуб торчал из нижней десны, как одинокий заброшенный маяк на голом утёсе. Ещё не пришедший в себя после недавнего близкого знакомства с ракшасами, Виктор попятился. Снова встретиться с чем-то хоть отдалённо намекающим на мистику, он был не готов.

      А дело вот в чём: в минувшую субботу, то есть вчера, Виктор с двенадцатью своими подопечными почти на целую неделю угодил в древнюю Индию. Вот так вот. Просто открыл дверь, намереваясь выйти из школьного кабинета, и увидел за дверью вместо ожидаемого коридора вековые джунгли.

      Воспитанный в начисто лишённом магии мире, Виктор чуть не сошёл с ума. В ходе этого путешествия они с учениками не раз оказывался на грани жизни и смерти. Они совершили побег из каземата в крепостной стене древнего города, сражались с демонами и даже добыли настоящий напиток бессмертия, который был нужен, чтобы спасти их товарища. А после всех перипетий они внезапно вывалились обратно в свой родной класс.

      Конечно же, Виктор после такой практики немедленно побежал к директору писать заявление на увольнение. Какова же была его досада, когда он узнал, что своей рукой подписал трудовой договор с такой грабительской неустойкой, что за свободу ему придётся продать квартиру, библиотеку, последние трусы и левую почку. С библиотекой он проститься был не готов.

      К тому же, директор, Стах Глебович, очень убедительно доказывал Виктору, что тому всё почудилось. Когда он после провальной попытки уволиться вернулся в свой класс, учеников там не было. Более того, не было ни учеников, ни следов их пребывания. Будто этого невероятного происшествия вообще не было.

      Кабинет был кристально чист, на учительском столе лежал аккуратно сложенный комплект одежды, абсолютно идентичный уничтоженному в путешествии. В зеркале, висевшем в кабинете, он с изумлением увидел, как стремительно затягивается рана, оставленная на его лбу кокосом, брошенным меткой рукой священного макака.

      Судя по уходящей из тела боли, остальные раны так же излечивались. Спустя час на учителе не осталось ни единого следа того, что его били, поджигали, топили и пытались съесть. И опять же, Виктор своими глазами видел по часам, что в кабинете с учениками он пробыл никак не больше трёх часов, и на дворе всё ещё стоит та самая суббота, которая была до Индии.

      Богданов тогда невольно начал сомневаться в собственном рассудке. Весь вечер и ночь он был задумчив, ворочался с боку на бок, нервно ощупывал заживший лоб и размышлял, не позвонить ли психиатру.

      Ближе к рассвету Виктор решил дать себе шанс. Ни разу не будучи уличён в галлюцинациях и бреде, он решил повременить ставить себе диагноз и попробовать разобраться в произошедшем.

      Решимости у Виктора было хоть отбавляй, но вот нервная система, здорово покусанная столь странным