Свет мой, зеркало, скажи. Андрей Ломовцев

ерзала, подбирала юбку, поправляла подушку, сняла пиджак, решив остаться в тонкой блузке. Катерина сложила травки со столика на дно ковшика, зажгла свечи, сдернула с зеркала белое покрывало и коснулась волос подруги. И услышала свой внутренний голос стилиста.

      «Мара – брюнетка, стихия – воздух (а любит, вот странно – воду), направление – восток. Это тип ярких женщин. Независимые в высказываниях и решениях, с Марой вывод совпадал на все сто. Любит быть в центре внимания и блистать умом, – Катерина улыбнулась. – Да прям в точку, и магии не нужно, чтобы определить характер не хуже психолога, только про невоздержанность в мужиках волосы не говорят, и про бешеный нрав не скажут».

      – Поправить бы тебе прическу, Марин, растрепалась. Смотри, волос посекся.

      Катерина приподняла прядь, но подруга мотнула головой по-лошадиному.

      – Да потом, зажигай дурман-траву на четыре года, как и договаривались. А кстати, – Мара развернулась, – травы столько держишь, может, и курнем чего интересного?

      Катерина вопрос не поняла:

      – Ты же только курила, а… блин, Марин, ну ты чего, это из другой оперы, как сама говоришь, это к Надежде. Сейчас смотри вперед, кино там начнется.

      И тут Катерина кое о чем вспомнила:

      – Подожди минутку.

      – Передумала, или все-таки есть чуток травки?

      – Не, не. Какая травка, о чем ты, – засуетилась Катерина, капая в стакан жидкости из круглых флаконов: четыре капли масла чертополоха, так, вроде три капли выжимки из крапивы.

      Лайфхак от бабули. Сверилась с тетрадкой:

      – Да, верно – три. Из лопуха, что прикольно, бабуля масло выгнала, а я всегда его репейником называла. Меликки говорит, лопух цепкость добавляет шагу в будущее, а в целом создается эффект. Знаешь, как бы я его назвала – эффект присутственного погружении, круто звучит, да? Прям, как у Лема в «Солярисе», помнишь? Там, правда, про океан, но неважно, тоже виденья были. Я подобное без капель прочувствовала, крутая вещица, тебе должно понравиться.

      – Катюх, вот это твое присутственное видение, не опасно для мозгов, например?

      – Не боись, рекомендации ведуньи северных окраин. Было бы опасно, Меликки бы не разрешила и не показала, что и как делать. А тут видишь.

      Катерина потрясла толстой тетрадью:

      – Все ходы наперед записаны. Пей, – Катерина протянула стаканчик. – Ну или не пей.

      Мара опорожнила стакан залпом и поморщилась, прижав ладонь к губам:

      – Бляха-муха. Какая гадость эта ваша заливная рыба.

      Катерина чиркнула спичкой, подпалила траву.

* * *

      Первое, что разглядела Мара, открыв глаза, были белые стены и свет. Солнце рвалось сквозь жалюзи, рассыпалось полосками по голубой ткани узкого диванчика. В широкое окно влетал птичий гомон, шум листвы на ветру, запах хвои, морского бриза.

      Голова чугунная, не повернуть, она не понимала причины и металась взглядом вдоль стен. Монитор справа мерцал зеленой волнистой линией. Напротив завис телевизор с беззвучным диктором в яркой рубашке. Низом шли титры, но прочитать она не смогла,