Стихотворения (1884 г.). Владимир Бенедиктов

свистящих в хладной мгле:

      Он в светлице негой дышит,

      Рдеет в комнатном тепле.

      Непонятное растенье!

      Нежен, хрупок каждый сгиб:

      Лишь одно прикосновенье –

      И прелестный цвет погиб!

      Увлекая наши взоры,

      Слабый, ищет он опоры,

      Но страшитесь! Он порой,

      Томный, розово-лилейный,

      Дышит силой чародейной,

      Колдовством и ворожбой.

      Полный прелести, он разом

      Сердце ядом напоит,

      Отуманит бедный разум,

      Обольстит и улетит!

1848

      Догадка

      Когда ты так мило лепечешь «люблю»,

      Волшебное слово я жадно ловлю;

      Оно мне так ново, и странно, и чудно;

      Не верить мне страшно, а верить мне трудно.

      На праздное сердце певца твоего,

      Быть может, ты кинула взгляд сожаленья

      И, видя в нем глушь, нищету, запустенье,

      Размыслила: «Дай я заполню его!

      Он мил быть не может, но тихо, бесстрастно

      Я буду ласкать его сирый порыв;

      Не боле, чем прежде, я буду несчастна,

      А он – он, быть может, мной будет счастлив!»

      И с ангельским, кротким, небесным приветом

      Ко мне обратился твой дружеский взор,

      И в сердце моем, благодатно согретом,

      Мечты и надежды воскресли с тех пор.

1848

      Л. Е. Ф.

      Есть два альбома. Пред толпою

      Всегда один из них открыт,

      И всяк обычною тропою

      Туда ползет, идет, летит.

      Толпа несет туда девице –

      Альбома светлого царице –

      Желаний нежные цветы

      И лести розовой водицей

      Кропит альбомные листы.

      Там есть мечты, стихи, напевы

      И всякий вздор… Но есть другой

      Альбом у девы молодой, –

      Альбом тот – сердце юной девы.

      Сперва он весь как небо чист,

      Вы в нем ни строчки не найдете,

      Не тронут ни единый лист

      В его багряном переплете.

      Он – тайна вечная для нас,

      Толпа сей книжки не коснется, –

      Для одного лишь в некий час

      Она украдкой развернется, –

      И счастлив тот, кто вензель свой,

      Угодный ангелу-девице,

      Нарежет огненной чертой

      На первой розовой странице!

Между 1842 и 1850

      Как хороша!

      Перед нею умиленьем

      Свято теплилась душа,

      И, проникнут упоеньем,

      Я шептал с благоговеньем:

      «Боже мой! Как хороша!»

      Но чрез миг, пред милым ликом

      Страстным пламенем дыша,

      Задрожав в восторге диком,

      Пал я ниц с безумным криком:

      «Черт возьми! Как хороша!»

Между 1842 и 1850

      Ужин у кардинала Ришелье

      Комната в гостиницена дороге из Парижа в Рюэль, где находится загородный дом кардинала-министра. Вкаминеразведен огонь. Пожилой человек сидит у камина и просушивает измокшую свою одежду. Это – Гоше, незначительный парижский ремесленник