Номер 124. Артем Стрелец

ареста. Она уже подсказывала стандартный протокол, напоминая, что любой промах или задержка вызовут автоматический наряд.

      Но я знал её трюки. Знал, что если отмахнуться, то сюда ворвутся люди в форме и устроят настоящий балаган. Вместо того чтобы получить ответы, я останусь ни с чем. Поэтому, не спеша, начал выполнять необходимые манипуляции, чтобы успокоить эту железную даму, дать ей понять, что процесс уже начат и я всё держу под контролем. Всё это выглядело, как ритуал: пара подтверждений, несколько фиктивных отметок. Система ненадолго отстала.

      Сергей, пока я возился с интерфейсом, продолжил говорить. Его голос был спокойным, но в нём слышалась усталость, словно он хотел всё выложить, не дожидаясь вопросов.

      – Мы с Володькой дружили лет пятнадцать. Вместе выросли, вместе начали работать. А потом… – он сделал паузу, затянулся сигаретой и медленно выдохнул. – Потом система пришла.

      Я повернул голову, глядя на него сквозь дым. Он снова отвёл взгляд, будто боялся встретиться со мной глазами.

      – Сначала ничего не изменилось. Мы по-прежнему водили автобусы по маршрутам, таскали запчасти ремонтируя их, пили в выходные. Но потом Володька… – Сергей замялся, опустив голову, будто пытаясь подобрать слова. – Он стал другим.

      Он сидел, опустив голову, ссутулившись, как будто под тяжестью собственного веса. Его плечи мелко тряслись, и я понял – он плакал. Вот чёрт, к такому я точно не был готов. Система тут же завопила, фиксируя критическое состояние задержанного. Красные индикаторы перед глазами требовали немедленных действий, но я, привычно проигнорировав, начал выполнять успокаивающие манипуляции, чтобы её угомонить.

      – Он просил меня… очень просил, – прошептал Сергей сквозь слёзы, скомкав сигарету и выбросив её, как будто она была причиной его страданий. Затем спрятал лицо в ладонях.

      – Чего он просил? – спросил я, стараясь говорить ровно, хотя понимал, что эта беседа скатывается в истерику. Система уже готовила вариант силового задержания, и если я не удержу Сергея, то придётся тащить его в участок. А там уже наряд добьёт всё, что осталось от его рассудка.

      – Он просил, а я… я сделал… – выдавил он, задыхаясь от рыданий. Его слова срывались, перемешиваясь с плачем и тихими стонами. Всё, сейчас начнётся.

      Я резко схватил его за плечи, встряхнув так, чтобы он поднял голову. Держа его лицо на расстоянии, я взглянул в его заплаканные, покрасневшие глаза. Глаза старого, сломанного человека.

      – Что ты сделал? – с нажимом спросил я, глядя прямо ему в лицо. Голос стал жёстким, а раздражение едва удерживалось внутри.

      – Я заварил его там! Заварил! – выкрикнул он, вырываясь из моих рук. Его голос дрожал, а слова разрывались на части.

      Сергей вскочил, пошатываясь, и побежал за ангар, не прекращая тереть лицо руками, будто хотел стереть с себя всё, что только что сказал. Его шаги были неуверенными, шаткими. То ли от удара головой о корпус автобуса, то ли от эмоционального срыва, но убегать у него получалось плохо. Я не стал его останавливать.