Под одним небом. Ирина Мишина

вставать и искать свой телефон, скорее всего разрядившийся. Аня высыпала содержимое сумочки на кровать, вместе с сотовым на простыню легли драгоценные гарнитуры. Реанимировав свой телефон, она ввела в его память номер Андрея. Попрощались нежно. Глядя в окно, как уходит Андрей, она прислушивалась к своим ощущениям: тоска или досада? А виновата её дурацкая привычка переворачивать сумочку. Уже проехала машина, увозя Андрея из деревни, а она всё гадала, почувствовал ли тот её смятение, когда тяжело звякнув, упали на кровать браслеты, кольца, серьги. Почему Андрей не удивился, увидев их, искренен ли был, когда, взяв и подкинув на ладони массивный браслет, обронил:

      Надо же, как научились бижутерию делать.

      Анька, ты совсем рехнулась. Вроде не в милиции работаешь, а готова любого подозревать, – убеждала потом она себя: Мало, кто из мужиков разбирается в этих вещах. И в конце концов, что такого, что он их увидел? А напрягся, потому что поразился богатству невесты. Тьфу ты, совсем дура! Уже в невесты себя записала. Успокойся и займись делом.

      Семейная летопись. 1936

      Надежда – тонкая игла

      сегодня в окруженье фей,

      Они вперед на много дней

      ткут кружева из полотна.

       Девятнадцатого января Лизе исполнилось шестнадцать лет. Она вспомнила об этом только поздно вечером, когда закончила шить. Сложив стопкой четыре штуки белья, аккуратно завернула всё в кусок холста, чтобы завтра с утра отнести заказчице. Уже несколько лет она подрабатывала белошвейкой, жизнь её постепенно налаживалась. Лиза давно запретила себе вспоминать прошлое, но сегодня мысли сами обратились к нему. Милое и беззаботное детство в родительском доме казалось таким далёким, безнадёжно утраченным. Ни родителей, ни фотографий, ни самого дома, даже ни одной вещи оттуда не сохранилось в Лизиной жизни. Прошло  всего три года, а казалось, вечность, заполненная страхами, унижениями, борьбой за выживание. Лиза вспомнила, как, сидя в подполе сарая, напряжённо вслушивалась в разговор тети Фроси с какими-то мужиками. Тётя говорила громко, и то Лиза разбирала не каждое слово, мужики что-то требовали. Она чуть не выпрыгнула из подполья, когда голоса раздались совсем рядом, но вовремя вспомнила, что родственники её прячут. Один голос она узнала, дважды этот человек приходил в их дом. Из-за него Лизе пришлось бежать, так настоял отец. Но как же трудно усидеть на месте, когда слышишь:

      Бедная мать, присмерти уже, дочку просит найти, чтоб  успеть повидаться, а мы найти эту дочку не можем.

      Мамочка, родная, не умирай, я найду тебя, – шептала девочка в мокрые от слёз ладошки, но сдержалась, сумела не закричать пока чужие не ушли со двора. Лиза просидела в подполье до темноты, так велела тётя, на миг забежавшая в сарай. Но ночной разговор не принёс облегчения. Тётя Фрося настаивала, что к Лыховым у неё веры нет, что всё слишком подозрительно и, если отец Лизы заставил дочь прятаться, то так тому и быть.

      А точно мамы в доме нет?

      Нет, милая, мы с Иваном там были.

      Может мама вернулась