Под одним небом. Ирина Мишина

На все вопросы романовцы бубнили одно: у них приезжие ничего не требовали и не брали. Вся деревня была на сенокосе,  ночью спали, как убитые, а с утренней зарёй снова все, как один, за работу взялись. Действительно, сельхозартель  отличалась редкостным единодушием в работе: ни споров внутри, ни конфликтов с властью. Впрочем, это и настораживало, но обвинить жителей было не в чем. Всего в деревне на сорок дворов жило пять семей. Только они так  ловко раздробились, что под определение «кулацкое» не подпадало решительно ни одно хозяйство. Производственные показатели артели были совсем неплохие.

       Все последние дни Кузьму допрашивали, пришедшего в себя Федьку тоже. Приезжий уполномоченный заподозривший  их в ненадёжности, быстро понял, что братьям Лыховым просто повезло. В Заларях шептались, что ненадолго, слыханое ли дело, колокола с церкви сбрасывать. Бабки на улице осторожно плевали им вслед, семьи погибших – открыто,  Кузьма постепенно вызверялся.  Для него делом жизни стало найти убийц своих товарищей. Как-то прознал, что в одной заимке видели чужую телегу, рванул туда с двумя милиционерами. На заимке было тихо, только одно окошко слабо светилось. Прибывшие загрохотали воротами, требуя открыть. Хозяин Андрей Распутин вышел быстро, отогнал псов, на требование осмотреть усадьбу спокойно бросил:

      Ищите.

      Обыск ничего не дал: нужной телеги в хозяйстве не нашлось. Домой неудачливые сыщики возвращались молча: милиционеры дремали, а Кузьма грыз ногти, пытаясь понять, что он видел на руках и шее Ксении Распутиной, и могут ли дешевые стекляшки так полыхать огнём в свете свечей. А ещё на запястье тяжело звякнули массивные браслеты. Разглядеть успел не всё, но то что видел, притаившись у окна, прежде чем ворвался в дом, врезалось в память   и не давало покоя. С милиционерами он об увиденном говорить не стал. Странная она была, эта Ксения. Появилась здесь аж из самой Москвы-столицы, и как ни старалась, всё равно отличалась от местных баб. Несколько лет назад оперуполномоченный, по-видимому, что-то заподозрил и послал запрос в Москву. Ответ пришел быстро: Иванова Ксения Петровна, из мещан, отец учительствовал в гимназии, погиб на войне, вся семья умерла в 1919 от холеры, одна Ксения, хоть и работала в госпитале, выжила и уехала. Когда оперуполномоченный вызвал к себе Ксению, чтобы расспросить  её подробнее, она отвечала просто и точно. Дома она ещё раз возблагодарила мать за то, что перед бегством из Москвы, та позаботилась о новых документах для дочери.

      Аня.

       Лом был тяжелый и с первого удара легко вошёл в  обгоревшее бревно стены, от  завалинки отвалился кусок. Там что-то звякнуло. Расширив дыру, Аня вытащила тяжёлую металлическую коробочку.

      Странно, но огонь не повредил камням, хотя шкатулка была вся в копоти. В ней Аня нашла два десятка  монет,  браслеты, колье, крест, несколько серег и колец. Особенно выделялся тонкой работы перстень с темным изумрудом, как предположила Аня. Оправа, удерживающая камень, была сплошь покрыта