В альпийском сиянии. Федор Диесперов

знал, что Гвенаель старше меня на пару лет, что учился где-то в Париже или рядом и давно работал в ресторанах. Блондин, чуть выше меня ростом, он всегда приходил на работу в свежевыглаженных рубашках и строго до блеска начищенных, довольно недешевых туфлях. К бретонцу некоторое время, под конец смены, приходила худенькая девочка с зелено-карими глазами. Неизменно в платьице и неизменно какой-то такой «деревенско-экологичной» расцветки, с сумочкой из светлой кожи, которую носила на лямке, переброшенной через худенькое плечико. Такая светленькая и улыбчивая.

      Но я давно уже не видел ее здесь.

      – …ну и потом, – продолжал я, – попробую зимний сезон отработать в горах, если найду там себе место, конечно.

      – В Альпах, ты вроде говорил когда-то? Tu vas sûrement trouver, ce qui cherche – trouve.

      «Кто ищет – тот найдет». Сколько же я раз слышал эту фразу. И мало кто знал, откуда она и кто ее сказал первым и почему. Странно даже – все повторяют, но мало кто помнит, в чем дело. Я понемногу уставал от разговора и смысл слов собеседника уловил, переведя, только спустя пару секунд.

      – Очень хотелось бы, – отозвался я. – Да, в Альпах. Правда? Говорил же уже?

      – Вроде да, мне кажется.

      С пару секунд висела тишина. Потом Гвенаель произнес:

      – Так, вот… смотри.

      И начал выводить на бумажке что-то. Попутно поясняя свои действия.

      – Это названия пары мест, куда ты можешь заглянуть на своем досуге и отдать им CV. Лучше в руки, лучше лично. Ну или по почте с уведомлением, в красивом конверте. В CV можешь написать, что ты работал у нас год, что говоришь еще и, кроме русского, по-английски, что активный, молодой, румяный и динамичный, то, се. Короче, не мне тебя учить.

      На этом месте он вдруг оторвался от бумаги и, взглянув на меня, слегка рассмеялся, покачивая головой.

      – Кроме этих мест, – продолжал Гвенаель, – скорее всего, работодатели подобного рода кучкуются на всякого рода ярмарках вакансий или вроде того. Сезон начинается где-то в середине ноября. Как снег ляжет. В этом году лето жаркое было, наверное, рано ляжет и долго продержится.

      – Ой, спасибо огромное, Гвен. Спасибо! – сбивчиво проговорил я, несколько смущаясь.

      – Да не за что, держи, – протянул он мне бумагу.

      – Да-а-а. Я немного знаю, что да как. Думаю, съездить сам на место, осмотреться.

      – Правильно. Заодно проветришься после Парижа. Сам бы уехал. Надоел этот Вавилон.

      – Гвен, мне очень нравится Франция! Несмотря ни на что. Местами нравится больше, чем моя родина-мать. Многое мне даже кажется более родным, чем… чем родное мне по умолчанию. Но Париж наших дней… Это для туристов на пару раз… для непритязательных, простоватых девочек и мальчиков им под стать.

      – Париж – это не Франция, – отчеканил на выдохе Гвенаель.

      – Знаешь, на пару дней меня хватает, а потом тошно становится. Париж я другим представлял, – охотно согласился я со старшим. – Не понимаю, какой силы инерция тут должна действовать, чтоб этот разрекламированный