Колесо Судьбы. Марианна Алферова

и подмигнул мне, очень довольный собою:

      – Спроси сам у Кенрика Магика о его проклятии.

      Собственная шутка показалась Серегу забавной. Кто перед ним сидит, он еще не ведал.

      Я медленно стянул с правой руки кожаную перчатку, размял пальцы, серебряная проволока, покрывающая мои пальцы, скрипнула, я ощутил ток магии от плеча к запястьям, и вот, будто взяв барьер, магия перескочила границу, прочерченную Перстами Судьбы, и устремилась к кончикам пальцев. А затем я повернул запястье и поманил пальцами Сегера. Рот его открылся и изо рта вывалился язык, язык этот стал вытягиваться, пухнуть, вот он уже заполнил весь рот, выворачивая челюсти, и выросши в длину, прилепился к краю крошечного столика. Язык был бледно-розовый с зеленоватым налетом больного печеночника. Сплетник не мог двинуться, сидел, вцепившись побелевшими пальцами в край стола, и смотрел на меня выпученными глазами снизу вверх, как побитый пес.

      – Кен-ри-ка Ма-ги-ка никто не проклинал, – проговорил я медленно, ощущая, как бешеная ярость изливается из меня с каждым словом. – Ты понял?

      Сплетник моргнул.

      – Верни монеты!

      С трудом Сегер оторвал пальцы правой руки от стола, нашарил на поясе кошелек. Заглянуть в него он не мог, примороженный моей магией к краю столешницы, и вынужден был искать монеты на ощупь. Захватив, сколько смог, бросил на стол. Было там несколько флоринов и серебрушки поменьше, две или три монеты скатились на пол, гулко звякнув о каменный пол. Я повел рукой, и наваждение с языком исчезло. Сегер несколько раз судорожно вздохнул и закрыл ладонями рот, как будто боялся, что его сейчас вырвет.

      Я взял свои два серебряных флорина, поднялся и отошел к стойке. Будь этот человек патрицием или хотя бы эквитом, я бы потребовал от него поединка чести, он оскорбил не столько меня, сколько моих родителей, обвинив их в страшном грехе – проклятии собственного сына. На моей памяти не было ни одного человека в Ниене, кто бы проклял родного ребенка. Ругали, били плетьми, даже требовали посадить в карцер для острастки. Но проклясть? Ну не-ет! Проклятие такое сильнее любой черной магии.

      Я заказал большой бокал и принялся пить крепкое виенское вино маленькими глотками.

* * *

      В детстве мне была предначертана иная Судьба. Эдуард, Первый наследник, должен была занять трон Ниена, Лиам стать его канцлером и распорядителем казны, а я – Великим Хранителем и главным магиком королевства. А заодно – отвечать за оборону Ниена – ведь город наш защищали не столько мечники, сколько боевые магики и созданные хранителями высшего уровня воины-миракли. Мечники применялись только для решения вспомогательных задач, хотя были уверены, что именно они играют в битвах главную роль.

      Но еще до того как Игер решил уничтожить приморские города, предначертанная мне дорога свернула вбок на кривую тропинку. Судьба – как дорога в лесу, не знаешь, куда выведет.

      – В тебе есть Дар. И много-много упрямства, – поучал меня Великий Хранитель Крон. – Помни, Даром магика